Пытается спрятать за показной броней уязвимость и боль, которая плещется глубоко внутри.
– И ты еще удивляешься, почему я попросил развод?
Муж стоит посередине комнаты, сцепив руки в замок, и смотрит на меня так, как будто мы с ним давно чужие люди. Как будто мы не делили с ним постель, не давали клятвы верности и не обещали любить друг друга до гробовой доски.
И это задевает.
И я уже готовлюсь вылить на него поток обвинений, когда меня перебивает звонок.
– Здравствуйте, Анна Николаевна. У нас очень много заболевших. Школу закрывают на карантин.
Извиняющимся тоном сообщает Ванина классная руководительница, отчего я испускаю разочарованный вздох.
А спустя пятнадцать минут качу чемодан по рыхлому снегу и гадаю, как буду объяснять своему начальнику, что делают в боксерском клубе семилетний ребенок и его игривый щенок Марли.
Проскальзываю во владения Северского, как мелкий воришка, и вешаю в шкаф свое пальто.
И если я рассчитываю, что это утро не может стать хуже, то катастрофически ошибаюсь.
– Анька, привет! – вопреки желанию отключить телефон, я все-таки принимаю вызов от Митиной и морщусь от ее бодрого до безобразия голоса. – Звоню напомнить, что в субботу я жду тебя на свадьбу.
– Тань, я…
– Будешь зажигать круче всех?
– У Ваньки школу закрыли на карантин. Эпидемия. Боюсь, что мы тоже могли заразиться.
– Никакие отговорки не принимаются. А то я решу, что твой хваленый муж и сын – выдумки, и ты на самом деле живешь одна с тридцатью кошками. Дресс-код синий. Чао, Славина.
Звонко смеясь, отключается одноклассница. Я же принимаюсь рассеянно растирать грудь и сдавливаю виски.
Признаваться успешной во всех отношениях Митиной в том, что меня выставили из дома и теперь я мать-одиночка, не хочется. Хочется сбежать в Антарктиду к пингвинам и дрейфовать на льдине с морскими котиками.
Лишь бы не предаваться жалостью к никчемной себе.
– Доброе утро, Ань. Сделай мне кофе.
Мой босс, Северский Марк Алексеевич, внезапно материализуется у меня за спиной и заставляет подпрыгнуть на месте. Подмигивает мне лукаво, прежде, чем скрыться в кабинете, и усиливает и без того неконтролируемую панику.
Трусливо обрадовавшись, что Ванька ушел в туалет вместе с Марли несколькими минутами ранее, я вытираю потные ладошки о юбку и торопливо варю шефу горячо любимый им латте. Делаю глубокий глоток воздуха и проскальзываю в приоткрытую дверь.