– Какой самолёт? – поинтересовался сын.
– Не знаю. Рейс авиакомпании Уральские авиалинии, номер 1387.
– У Уральских авиалиний, вроде, все Аэробусы только, – проинформировал меня сын.
Наконец-то началась посадка. Самолётик оказался маленький, всего один проход, по 5 мест в ряду.
– Тогда почему называется Аэробус? Я думала Аэробус огромный самолёт, – спросила я у сына.
– У Аэробуса есть модификации для перелётов на не очень большие расстояния. Они бывают и очень крупные и поменьше. Твой, наверное, А319 или А320. Из всей линейки А380 самый большой. Жирно его гонять на близкие дистанции. Удачного полёта и мягкой посадки! – пожелал сын. – Самолёт небольшой, в полёте может сильно трясти, пристёгивайся, – предупредил он.
– Я всегда всё время полёта сижу пристëгнутая ремнём безопасности.
– Если будет тошнить, попроси карамельку у стюардессы. На этом рейсе кормят? Захочешь добавки, на борту порций всегда немного больше, попроси дать тебе ещё одну касалетку, так называется коробочка с едой, они растают и обязательно дадут, решат, что ты работник аэропорта, бывшая стюардесса или пилот, в общем, своя, не посторонняя им.
– У меня с собой конфеты, – успокоила я сына. – Самолёт очень маленький, вряд ли у них будет питание.
Я сидела рядом с девушкой по имени Елена, мы болтали всю дорогу, она рассказала, что учится в Плехановке на таможенника, встречается с парнем армянином, он красиво ухаживает, им по 19 лет, отличница, она его подтягивает в учёбе до своего уровня знаний. В их учебной группе тенденция: каждый платит за себя, но у Елены с её парнем другие отношения, они часто ходят на Лесную улицу: там дешевые кафе с национальными блюдами разных стран и различные аттракционы. Со своей семьёй ещё не познакомил, но Елена считает, что дело движется к свадьбе, такой он внимательный, заботливый, нежный, ласковый и щедрый. Хорошая девочка, переехала к бабушке, помогает, её мать второй раз вышла замуж и живёт со своим мужем.
– Жалко девушку, скорее всего парень просто использует её для учёбы, а как закончит институт с её помощью, тут же испарится, хотя, кто знает, может, всё хорошо сложится, человеку без надежд нельзя – думала я, но не стала ничего говорить Лене.
– Сели. Не трясло и не болтало, не кормили, только давали попить простую воду, – написала я сыну, как только мы приземлились.