– Оль, там вчера, то есть сегодня, полиция была, они должны найти преступника, точнее они надеются найти, говорят, что шансы велики, но, если не выйдет, я постараюсь возместить тебе весь ущерб, – пробормотала Алина. Хотя «возмещу ущерб» звучало не очень убедительно, если вспомнить, что драгоценности оценивались экспертами очень высоко, и даже назывались бесценными.
– Алин, брось ты свое «возмещу», – не скрывая раздражения, прервала ее Ольга. – О чем ты говоришь, во-первых, ведь преступника, действительно могут поймать, а во-вторых, если не поймают, то, значит, такая судьба этих денег, не дано мне быть миллионершей. Да и не были эти сокровища моими никогда, просто так случилось, что они принадлежали семье моего покойного мужа и достались мне по наследству. Я должна приложить максимум усилий, чтобы найти их, не буду же я сидеть, сложа руки, в ожидании, когда мне их добрые дяди из полиции принесут на блюдечке с золотой каемочкой. В конце концов, будет, чем заняться, а то торчу в этой Москве без дела, маюсь от скуки, – в глазах Ольги вспыхнули хищные огоньки охотника, который, увидев добычу, собрался настигнуть ее.
Алина с удивлением посмотрела на подругу. Она приготовилась к самому худшему, подбирала фразы, чтобы успокоить ее, ждала истерики, но только не этого. Не думала она, что Ольга настолько великодушна, что вместо справедливых упреков в свой адрес она увидит в ней решимость немедленно разобраться с ситуацией.
Алина опять расплакалась и обняла Ольгу. Но это уже были не горькие, а благодарные слезы. Мысль о том, что теперь ей не надо одной жить со всем этим кошмаром, что они вместе разделят тяжесть груза, и надежда на то, что все еще может быть хорошо, очень успокаивала Алину. Подруги одновременно заговорили, ни одна не могла остановиться, чтобы выслушать другую. Минут через десять, успокоившись, они прошли на кухню, чтобы налить по чашечке кофе и спокойно обсудить ситуацию.
Квартира у Ольги была очень стильная. Раньше в ней жила бабушка, но вот уже несколько лет, как она умерла, оставив по завещанию ее своей единственной внучке Оленьке. Пока она жила в Париже, в квартире был сделан ремонт, и, несмотря на то, что стены, полы и потолки были теперь ультрасовременными, новенькими и чистенькими, благодаря бабушкиной мебели, которую Ольга отреставрировала, и новой – купленной в таком же старинном стиле; в квартире витал дух интеллигенции прошлого столетия, времен, когда бабушкина профессорская должность в университете, была высоко ценима государством, и почитаема окружающими, когда было модно собираться под тихий аккомпанемент фортепиано, чтобы почитать стихотворения вслух или шепотом обсудить запрещенное произведение.