Идея отказа от предметов, похожих на эстетические объекты, в шестидесятые годы неуклонно вытесняла из сознания творцов устаревшие принципы. «Искусство есть всё то, что выполнено художником» – к такому выводу пришли многие созидатели прекрасного (или не совсем) этой эпохи. Ещё Владимир Маяковский, выходя на эстраду для чтения стихов, предварял сие занятие продолжительным чаепитием, чем доводил публику до криков, воплей и свиста. Но затем стихи, как правило, звучали. Пятьдесят лет спустя этого уже не требовалось. Питьё чая на сцене к этому времени для настоящего «перформанса» выглядело вяло.
(Отдадим должное поэту – у него случались и куда более радикальные перформансы, ничем не уступающие сегодняшним акционистам. «И начал Маяковский с того, что без всякого приглашения подошел к нам, вдвинул стул между нами и стал есть с наших тарелок и пить из наших бокалов… Тут поднялся для официального тоста министр иностранных дел, и Маяковский кинулся к нему, к середине стола. А там он вскочил на стул и так похабно заорал что-то, что министр оцепенел. Через секунду, оправившись, он снова провозгласил: "Господа!" Но Маяковский заорал пуще прежнего. И министр, сделав еще одну и столь же бесплодную попытку, развел руками и сел. Но только что он сел, как встал французский посол… Маяковский мгновенно заглушил его еще более зычным ревом. Но мало того, к безмерному изумлению посла, вдруг пришла в дикое и бессмысленное неистовство и вся зала: зараженные Маяковским, все ни с того ни с сего заорали и стали бить сапогами в пол, кулаками по столу, стали хохотать, выть, визжать, хрюкать и… тушить электричество. И вдруг все покрыл истинно трагический вопль какого-то финского художника, похожего на бритого моржа. Уже хмельной и смертельно бледный, он, очевидно потрясенный до глубины души этим излишеством свинства и желая выразить свой протест против него, стал что есть силы и буквально со слезами кричать одно из немногих русских слов, ему известных: "Много! Многоо! Многоо! Многоо!" (И. Бунин. Окаянные дни)).
В семидесятые годы вид искусства, прежде именовавшийся изобразительным, превратился в визуальный потому, что основным выразительным средством вместо картины и скульптуры стали перформанс и близкородственные акционизм и хэппенинг.
Последнюю часть пути развития нового искусства я изложу кратко – во-первых, описание события порой существенно отличается в изложении разных участников и свидетелей, а во-вторых, детальное описание таких событий подобно составлению полицейского протокола или анамнеза.