Петь в полный голос я решалась только дома. При закрытых дверях и окнах. Деревенский дом решал проблему недовольных соседей. И можно сколько угодно петь или орать, не переживая, что кто-нибудь услышит. За полгода репетиций и концертов в клубе я уже не боялась сцены и сотни устремленных на меня глаз, но продолжала стесняться своего голоса.
– Да тебя вообще не слышно! – сетовала и пеняла мне Ольга, выполнявшая функции руководителя и ведущего голоса нашего хора. – Что ж ты так зажимаешь голос? В полный голос пой! В полный! Сходи в горы, поори как следует!
Мне казалось: запой я громче – и сразу испорчу песню. У других в ансамбле, опытных, голосистых, вон как замечательно выходит, куда мне со своими слабыми способностями?
В горы я, конечно, ходить не стала. Страшновато одной, а брать с собой некого, да и не смогу орать там при свидетелях.
А здесь их и нет.
Отворила створки, впуская в комнату ветер и душистый запах лета. Вдохнула полной грудью.
И запела.
Песня полилась рекой, голос зазвенел колокольчиком. Душа распахнулась навстречу свободе, полям и лесам. И яркому лазоревому небу.
Эх, нравится мне петь, нравится, как выходит песня, когда рядом никого нет. Почему же всё куда-то пропадает, стоит появиться людям?
Наверно, здесь, взаперти, в уютной и комфортной, но всё же темнице, душе хотелось обрести крылья и улететь. Улететь от бед и проблем, от забот и заточения, от злых людей и нелюдей. Туда, где привольно и радостно.
Песня сменялась песней, закончился репертуар сельского вокального ансамбля, и я перешла на другие песни, какие вспомнились и легли под настроение…
И вдруг осеклась, обнаружив неожиданного зрителя.
На единственном, растущем у замка Кощея, раскидистом дубе притаился ворон. И не просто притаился. Он смотрел на меня и явно прислушивался. Даже ветку на дубе выбрал напротив окна, хотя мог забраться повыше, на верхушку дерева, или найти «насест» ближе к земле.
Встретившись со мной взглядом, черная птица вопросительно склонила голову на бок, потом на другой.
Был бы мой нечаянный зритель человеком, на этом концерт бы и закончился. Но неразумное пернатое меня не смущало. Ворон не станет оценивать или критиковать, он не поморщится, намекая, что у кого-то туго со слухом или никакого попадания в ноты. При нем не страшно ошибиться или спеть как-то не так.