Но он обещал, обещал, что сегодня непременно! Точно! Взаправду обещал приехать.
Тата с сожалением сунула ногу обратно в ботинок, но кофту расстегнула и решила, что умываться будет на улице, чтобы никого не перебудить в доме. Во-первых, потому что начнется суета, а ей так хочется ещё побыть одной. И чувствовать, как замирает всё внутри от предвкушения, и думать: как он скажет? Во-вторых, придётся идти в дом не только умываться, но и топить плиту и печку, и помогать готовить еду и комнату для Петьки и Виктора. А разве можно делать такие обыкновенные вещи в такой необыкновенный день?
Сердце замерло, прыгнуло вверх, к горлу, и снова как будто вернулось на место, и стало горячо и немного тревожно только от того, что сказала одними губами: «Виктор».
Вода в уличном умывальнике была леденющей, но Тата решительно сложила руки ковшиком, и мгновенно сковало пальцы, и дыхание остановилось, когда плеснула на лицо. Щёки обожгло, заполыхало, и снова защемило под ложечкой, тревожно и сладко вспыхнуло. Тата снова сложила руки ковшиком и снова плеснула на лицо, и уже не задыхалась, засмеялась тихо и, раскинув руки, как будто ей снова десять, а не «почти семнадцать», начала кружиться, кружиться, переступая ногами, и даже глаза не закрывала – смотрела, смотрела, как кружится небо, пока «мушки» не замелькали. Остановилась, покачиваясь, и мгновенно приняла вид независимый, привычно поджала губы и приподняла бровь.
– Проснулась, – прошелестела Татьяна с крыльца, улыбнулась робко Наталье, потом небу и солнцу. – Тепло, Наташа, – изумилась Татьяна, – тепло! – выдохнула счастливо.
И сегодня был такой день, что делать обычный неприступный и недружелюбный вид у Татки настроения даже не было, но она привычно холодно кивнула и пошла за Татьяной в дом.
Они разжигали печку и ставили большущие кастрюли – греть воду. Татьяна хмурила брови, считала, сколько же им сегодня воды кипятить? Мальчики приедут, а с ними, вполне вероятно, кто-нибудь из друзей-приятелей. Приедет отец. Улыбалась мечтательной улыбкой, но встречая колючий Таткин взгляд, улыбку прятала и принималась деловито хлопотать.
– Наташенька, я с завтраком сама уж, ты иди, иди, погрейся на солнышке, – шелестела Татьяна.
И счастливо, как только что Татка, но гораздо тише засмеялась и сказала, что сегодня чудесный, действительно чудесный день, редкий такой день за весь июнь!