…И вот война словно подкосила всех. Затихли на улицах песни, не стало гуляющей молодежи, резвящихся детей. Печаль и озабоченность легла на лица людей.
Весной 25 апреля 1942 года на фронт пошли уваровцы. Лешка помнит: это был удивительный день. Яркий, солнечный, радостный…
По реке Дороманке весной, по большой воде, сплавляли лес. Зимой его заготовляли, складывали по берегам в бунты. Потом бунты спускали в воду, и расходился лес в плотах по всей России. Старались сплавить так, чтобы на реке не было заторов.
Но случались и заторы.
Васька видел такие заторы: от устья Дороманки на десятки километров вверх.
Бывало, столько леса зажмет на реке, что река становилась сплошь деревянной. Страшное дело!
Весь поселок на заторе стоит день и ночь, разбирает его, пропускает бревна к большой реке, в запань. И ребятишки тоже на заторе. Весело прыгать с бревна на бревно, выглядывать зажатую лесом рыбу, которую легко поймать в это время.
Огромные бревна, отборный сосняк стоит почти вровень с берегами недвижно. И вот где-то ниже по течению люди разбирают преграду, и вся это махина, треща и звеня неохватными бревнами, устремляется все быстрее и стремительнее вниз по течению. Успевай уносить ноги!
…И вот весна сорок второго. Только что закончили сплав. А сплавщикам и лесорубам на фронт надо. И Даниле Андреяновичу – на фронт, уже третью войну одолевать, и сыновьям его, и Ивану Васильченко, и всем, всем, всем, кто может в руках держать оружие. Не сегодня, так завтра. Готовься. Враг подступает к Москве…
Васька отчетливо помнит эти проводы 25 апреля.
Их было в первой партии тридцать человек. Все пришли, как на праздник, на берег в хороших одеждах, белых рубашках, с гармошками, кто умел играть. Нужно было попадать в райцентр – село Усолье.
Уставшая от сплава река уже входила в свои берега, но изредка по ней проплывали молью одинокие бревна. А вот лодки не было. Какой-то раздолбай угнал ее на ту сторону реки и оставил там.
Надо переправляться.
И тут по реке поплыла пачка бревен, собравшаяся крест-накрест. Видимо, слишком много леса спускали из бунтов. Вот она и задержалась.
Игнат Скрипченко был уже признанным специалистом по сплаву. Он схватил багор, зацепил эту пачку, прыгнул на нее и перебрался на ту сторону.
Река все еще играла, течение было быстрое, и Игната снесло метров на двести.