Я обозлилась, огляделась, чем бы сверху швырнуть в Феклуху, но ничего под рукой не было…
На Феклуху-то у меня – старые детские обиды. Ну невзлюбила она меня почему-то. Как я поняла много позже, такое часто бывает между разновозрастными девчонками. Но ведь даже и мать её, Афанасия Михайловна, как-то мне прямо в глаза сказала: «И куда ты всё растёшь да растёшь, Маньша? Ты ведь скоро выше вон тех берёз станешь. А девке-то некрасиво быть такой долгой!»
А ещё запомнился один случай: тётка Афанасия искала своих куриц, забежавших в нашу ограду. Я ей стала помогать, старательно звала «цып-цып-цып» (у меня выговаривалось – «шып-шып-шып»), и тётка меня так «отблагодарила»:
– И до каких пор у тебя язык-то такой худой будет? – вот в школу пойдёшь, так ведь там робята тебя засмеют, таку косноязычну. Уж говорила бы ты, как следоват![96]
«Как следоват, – передразнила я про себя тётку, – ну нарочно я, что ли, говорю неправильно?» Я обиделась и ушла в дом, и досыта там наревелась.
Вскоре к нам приехал старший внук бабушки Сусанны, Сергей. Он сказал, что его призывают в армию, отправка через неделю, и пригласил на проводы отца с матерью.
– Ну слава богу, хоть один балбес послужит в армии… Уж там-то никому разбаловаться не дадут, – сказал отец, когда они вернулись с проводов, – а со службы, глядишь, другим человеком выйдет, может, и поумнеет! Жаль только – Санко куда-то запропастился, больше года, говорят, писем от него нет. Даже проводить брата на службу и то не приехал …
Мама всплакнула. В ту осень пришёл из армии старший сын Евареста Фёдор.
– Поди, сейчас уж колобродить-то не станет, – судачили о нём соседи, – куда ему теперь от Ульяны деться? Отец вон какой строгий… Да и зазноба Федькина уже замужем…
И ещё одна новость была в ту осень: районному начальству взбрело на ум построить в Калиновке смолокуренный завод. На хутор привезли большие котлы, кирпич. Мужики принялись смолокурню ладить, а бабы и ребятишки стали собирать берёзовое корьё. Скоро завод заработал: стали гнать смолу и дёготь.
Для смолокуренных печей много дров нужно, и наши ребята всю зиму лесорубничали и попутно корчевали пни. Отец наш хорошо знал смолокурение: ещё в молодости ему приходилось наниматься подручным смолокура. A после лесозаготовок-то в Богословском заводе он любой работе был рад …