– На что похожа Ниббана? Ниббана подобна небытию? Или Ниббана подобна сверхбытию? Или, может быть, Ниббана подобна «энергии», которая воплощалась во всевозможные формы, формируя разнообразные жизни, а ныне не воплотилась ни во что, и осталась в неописуемом изначальном состоянии?
– Такими вопросами может задаваться только тот, кто держится за сансарические опыты. Ниббана открывается только тогда, когда нет даже жажды существования и жажды несуществования. Важно понять: Ниббана – это прекращение непостоянных, неудовлетворительно-страдательных и безличных опытов. На этом понимании стоит остановиться. В этом понимании следует находить отдохновение и счастье Ниббаны. Все остальные слова продиктованы только жаждой и неведением…
– Ниббана – это навсегда? Не может ли произойти выпадения из неё?
– Мудрый не имеет страхов и тревог, он понимает: когда сансара прекращена, тогда она уже не сможет вернуться. Сансара плодит себя снова и снова на основе жажды и цепляния. Но если жажда и цепляние искоренены, то для возникновения сансары уже более нет никакого основания. И потому Ниббана вечна, её нельзя потерять.
К Ниббане придёт тот, кто ясно видит неудовлетворительность всех проявлений сансары, кто развил мудрость различения истинной природы вещей, и кто полностью оставил всякую жажду и цепляние к любому опыту существования. В круговороте перерождений останется тот, в ком ещё живёт жажда к какому-либо проявлению сансары, кто всё ещё находит удовлетворение в преходящих явлениях… Поначалу Ниббана может казаться недостижимой. Но как только человек распробовал вкус завершения непостоянных и страдательных сансарических опытов, так нет для него более приятного отдохновения, чем Ниббана.
Практикующий путь устремлён в своей осознанности Ниббану, но он вовсе не пытается бежать впереди повозки. Он просто радуется своему осознанию природы вещей, своему постепенно происходящему освобождению. Ниббана с остатком однажды приходит сама собой. Так же и достигший Ниббаны с остатком вовсе не пытается скорее достичь Ниббаны без остатка. Он живёт, просто позволяя телу и уму функционировать естественным образом до их естественного окончания, без какого-либо цепляния или отвращения. Он счастлив своей свободе от всех происходящих сансарических опытов. Это состояние полной свободы от омрачений при жизни, без какого-либо беспокойства о будущей Ниббане без остатка, является истинным проявлением освобождения. И Ниббана без остатка однажды приходит сама собой.