– Не мели чепухи! – отмахнулся Марано и вдруг нахмурился, окинув мрачным взглядом ресторанный зал. – Не нравятся мне эти горящие свечи! В зале ведь и так светло… Почему никто их не потушит?
– Ладно, хочешь сменить тему, давай сменим тему! – саркастически заметил префект, и, пользуясь тем, что он брюнетка, обиженно надул губки, закатил глазки и причмокнул. – Так и быть объясняю, свечи никто не тушит, потому что они создают романтическую обстановку! – ещё раз чмокнув, язвительно прокомментировал он. – И потому что, кроме тебя, романтика в этом зале, больше никого не напрягает!
– Меня не романтика напрягает, меня жар напрягает, ты что не чувствуешь как здесь душно? – Марано расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук.
– Еще бы тебя не кинуло в жар! – понимающе усмехнулась брюнетка, которая обернувшись, увидела, как Кристиан в танце нежно прижимает к себе Элизабет, а она ему в ответ улыбается.
– Галлезе воздействует на неё своими эмоциями! Он сильный эмпат и пользуются этим по полной программе! – недовольно буркнул Марано. – Я предупреждал насчёт этого Элизабет! Поэтому, вероятней всего, она просто делает вид, что поддаётся его чарам! В любом случае, это сейчас не главное! Лёд, сосредоточься, напряги свое паучье чутье, что-то не так! Я говорю тебе! Что-то очень не так!
«Хороший план – это универсальный план, а универсальный план – это надежный план, несмотря на многовариантность непредвиденных случайностей…» – любила поучать его бабушка. И в этом, как, впрочем, и во многом другом, как показала ему жизнь, она оказалась абсолютно права.
Он был в высшей степени раздосадован и удручен первой неудачей. Ещё бы! Ведь им всё было рассчитано по секундам и миллиметрам. Он предусмотрел всё: от привычек своей шефини и её ежедневной рутины до расписания дня её лучшей подруги Лесли Монтгомери.
Он не торопился, так как, чем больше времени проходило с момента окончания судебного процесса, тем меньше общественность интересовалась Элизабет Норфлок. Таким образом, чтобы тщательно разработать и подготовить операцию устранения, у него было более чем достаточно времени.
Хотя, возможно, что не торопился он также ещё и по причине того, что Элизабет всегда ему очень нравилась.
И все же ей предстояло умереть.
Нет, ей предстояло умереть не потому, что она никогда не отвечала ему взаимностью. Не настолько он был рабом своих эмоций и чувств. Наоборот, он был человеком разума и логики.