Наступили первые июньские деньки. В домах Сенцов появились довольные дачники. На кладбище начали наведываться редкие посетители – оно давно уже было бездействующим, но кое-кто еще навещал родные могилки.
Как радовалась Альма вначале, увидев людей! Бросалась навстречу, радостно, неистово лая и пытаясь всех обнять, облизать и расцеловать!
Но … ее боялись. Гнали, кричали. Не мудрено – ведь из светлой, сытой собаки она превратилась в крупное, исхудавшее страшилище непонятной наружности. Альма недоумевала, но продолжала свои попытки сблизиться с людьми.
Однажды она попыталась прибиться к семье, устроившейся на пикник у озера. Но дети заревели в голос, увидев ее, женщины потащили их к машине – прятать, а мужчины быстро вскочили и принялись кидать камни в не прошенную гостью. Один из камней попал в цель – больно воткнулся своим острым краем в ребра собаки. Тогда все обошлось небольшим ушибом – спасла жесткая, в дредах, шерсть.
Альма убежала – и после этого не подходила более к людям. Пряталась в зарослях, а после стыдливо подъедала то, что осталось от их пиршества.
Подбирала с могилок. Ела лягушек и ужей. Однажды ей посчастливилось поживиться молодым, неопытным зайчонком. Но пищи не хватало – уж очень велика она была телом. Она стала расширять свою территорию – и забрела к фермерскому хозяйству.
Там лаяли собаки за забором, вкусно пахло молоком, там кипела жизнь! Альма дождалась темноты по своему обыкновению, и выдвинулась ближе. Может, повезло бы ей, нашла бы себе "дом" и "работу" – ведь комондоры – отличные охранники для стад, но …
Заслышав шум, за ворота выскочил старенький, пьяненький Аркадий, служивший ночным сторожем в этом местечке. Мужчина, толком ничего не увидев и не разобрав, пальнул из двустволки в воздух!
О, этот страшный звук! Этот кошмар из детства! Альма бежала, не чуя лап, и очнулась только в подвале часовенки – в своем убежище, которое никогда ее не подводило.
Вечный голод не помешал в положенное время проявиться природному инстинкту – и начало августа Альма встретила глубоко беременной.
Тогда – то и случилась с ней настоящая беда. Еще не родившиеся малыши высасывали все соки, голод терзал внутренности … ах, сейчас бы есть и есть, не переставая … но приходилось давиться собственной слюной. Неуклюжей, неповоротливой стала Альма. И забыла про осторожность.