Это гражданский бы уже отчаялся, а военный, тем более капитан первого ранга Синичкин, применив военную хитрость и смекалку, таки догадался, как справиться с поставленной задачей. И неважно, что он сам себе ее и поставил.
Подумал: что, если залезть повыше, изобразить птицу, насколько это получится с его комплекцией, и как бы «полететь»? Осталось воплотить задумку в жизнь. Вариант не хуже других. Главное – в процессе не покалечиться.
Залез Синичкин на табуретку, присел, глаза зажмурил, да как спрыгнет, и руками себя по бокам – хлоп, хлоп.
Чувствует – что-то происходит. Туловище легче стало. В руках защекотало, а ноги втянулись, высохли и поджались под живот. Тело будто закололо маленькими иголочками, и стало оно перьями обрастать. Так себе ощущение, честно сказать. Завел Синичкин руки за спину, так как-то естественней всего они легли, и решился открыть глаза. А зрение-то – батюшки! Он и раньше не жаловался, а тут на двести процентов лучше стало. Будто телескопическое: стоит только приглядеться, а оно само – раз – и приблизило.
Оглядел себя Юрий Петрович: вместо рук – крылья, вместо ног – лапы птичьи. Весь оброс черными перьями. Ну, ворон так ворон. Может, у кутхов такая традиция? Стало быть, магия простая: надо только захотеть. Похвалил себя вояка за находчивость и только собрался из юрты выйти, как – тюк носом в пол. Ноги-то теперь – лапы. Осторожно попытался шагнуть – снова неудача. Давненько не приходилось подпрыгивать товарищу офицеру, а тут пришлось. Вот так, с припрыжками, выбрался Синичкин из юрты, руки-крылья расправил, оттолкнулся посильнее и…
Бах! Ткнулся грудью в землю. Непростое это дело оказалось – взлететь. Не слушается незнакомое тело, непонятно, как поймать ветер. Вприпрыжку добрался до ближайшей кочки, повернулся к ветру спиной, вздохнул поглубже, и вдруг… его подхватил ветер.
Выше, выше. Между перышками ощущается поток ветра, как ручеек прохладный между пальцев. Каждый взмах крыльев как рывок вперед. Ближе облака, ярче небо. Синь небесная до самых звезд прозрачна. Чем ближе звезды, тем холоднее воздушные струи. Сердце в груди под перьями колотится непривычно быстро, но не тревожно, а спокойно, как будто так и надо. Только во сне настигало капраза похожее чувство. Необычайный восторг и ликование переполняли человечью душу в невесомом птичьем теле. Хотелось закричать на весь мир: «Смотрите, я лечу! Лечу я! Эй, вы видите?» А вышло: «Кар-р! Кар, кар, кар!» – противным вороньим криком. Да и ладно.