– За всё время, сколько я здесь тренируюсь, впервые увидел, как Тин летает. Ты неплохо отделал его смуглый зад.
Загорелый парень с татуировками на шее и лице уже стоял напротив: чёрные волосы, взбитые в беспорядке, глаза цвета коры дерева и та улыбка, которой быстро учишься не доверять.
– И давно ты здесь тренируешься?
– Скажем, не первый год. – Парень протянул руку. – Меня все называют Шах.
– Рейн. – Он пожал её в ответ.
– Смотрю я на тебя и думаю: вот этот парень мне нравится. – Так нормальные разговоры не начинаются, но Шах явно был слегка не в себе или зачем-то хотел таким казаться, поэтому Рейн решил послушать, что тот скажет дальше. – Сильный, серьёзный, осторожный. Знаешь, это, наверное, духовное родство или типа того. Во взгляде, в том, как человек говорит и ведёт себя, видишь своё отражение. Такие вещи я чувствую, понимаешь?
Рейн уже минуту не понимал ни хрена.
Посмотрев по сторонам, Шах придвинулся к нему и тихо добавил:
– Когда я делаю предложения, они настолько хороши, что отказаться от них не так и просто. У меня есть одно для тебя.
Гей-радар начал зашкаливать с треском счётчика Гейгера.
– Друга на раз поищи в другом месте, – ответил Рейн, отодвинув его от себя, потому что пристальный взгляд неожиданного собеседника слишком откровенно осматривал его.
Улыбка на лице Шаха сделалась шире, и он застыл, словно услышал предложение, а не отказ.
– Чёрт, я уважаю такой подход. Даже с удовольствием посмотрел бы, насколько он глубокий, но сам я дважды в одну мишень не стреляю. Моногамия не для меня, уж прости.
Рейн уже собрался пойти, но Шах задержал его крепкой хваткой.
– Руку убери.
– Чего ты такой закрепощённый?
На территории храма стычки запрещались под угрозой полного отстранения от обучения, поэтому эти слова Рейн прорычал ему на ухо:
– Если сейчас же не уберёшь, я вырву её и вставлю в твой смуглый зад так, что по пальцу будет торчать из каждой дырки в башке.
– Что же ты делаешь? – Шах даже глаза закрыл. – Это самое соблазнительное, что я слышал.
– Я считаю до трёх.
– Как твои успехи с верой? – спросил он, всё ещё крепко держа его за плечо, но из голоса пропала вся игривость. На смену ей пришла тихая угроза. – Я вот верю в деньги, но глупо верить, что они сами приплывут мне в руки, как считаешь?
Вот теперь Рейн действительно напрягся, поняв наконец, к чему тот клонит и что все эти двусмысленные намёки были простой проверкой на сдержанность.