Нет, конечно, не все мои сны являли собой кошмары. Иногда я оказывался в столь дивных местах, о которых не мог и помыслить даже в самых смелых фантазиях. Но кошмары посещали меня гораздо чаще, и я ничего не мог с этим поделать. Я никак это не контролировал. Едва оказавшись во сне, все было настолько реально, что порой мне даже казалось, что я бодрствую. Быть может, так оно…
– Максим Владимирович? – Прервал мои размышления Новак.
– Да, да, прошу прощения, – я выдавил из себя улыбку, и потянулся к кофейному столику за чашкой латте. На какой-то миг я задержал взгляд на сердечке из молочной пенки, и отхлебнул.
Доктор Новак наблюдал за мной с улыбкой на губах. Я сделал еще один глоток, и поставил чашку на место. Собравшись с мыслями, я продолжил:
– Сегодняшний сон не был похож на все предыдущие. Прежде я как будто бы проживал десятки чужих жизней, но на этот раз я… я оказался в кромешной темноте.
Доктор Новак кивнул, перекинул ногу на ногу.
– Все в порядке, Максим, – сказал он таким тоном, будто был моим старым и самым преданным другом. Затем проследил за моей реакцией, и сделал запись в блокнот, – продолжайте.
– Какое-то время я лежал на месте в полном оцепенении, прислушиваясь к любому шороху. Но стояла оглушающая тишина, как будто бы я был в вакууме. Когда я поднялся на ноги, мне пришла ужасающая мысль: что, если я ослеп и оглох или… или даже умер?
Я отхлебнул кофе, и продолжил.
– На какой-то миг у меня даже получилось последовать Вашему совету, доктор. Если бы я поддался панике, то, боюсь, никогда бы не смог выбраться оттуда. И тогда я, наконец, смог взять контроль над собой. Я выставил руки вперед, и сделал первый шаг. Пытался нащупать стену или что-то вроде того. Не знаю, сколько часов я так блуждал, но мне так и не удалось ни на что наткнуться. Я понимаю, что это был сон, доктор. Но, мне кажется, было в этом что-то еще.
– Что Вы имеете в виду?
Я неуверенно покачал головой.
– В тот миг у меня сложилось впечатление, что в этом месте отсутствовали элементарные понятия о пространстве и времени. Прежде в своих снах все было как будто бы наяву. Но здесь же я не чувствовал ни усталости, ни ощущал запахов и вкусов. Был лишь один сплошной мрак.
Новак продолжал делать записи.
Я провел тыльной стороной ладони по взмокшему лбу и продолжил.