– Если и влюбляться, то с умом! – строго погрозила я пальцем собственному отражению и тут же вздрогнула, заслышав скрип дверного замка из прихожей.
– Варя, ты уже собралась? – прокричала с порога мать.
– Нет! – гаркнула я в ответ и, смахнув с лица непрошеные слёзы, плюхнулась пятой точкой на кровать.
– Варя! – с укором бросила мама и зацокала каблучками по коридору.
Уже в следующее мгновение дверь в мою спальню приоткрылась, а пространство комнаты заполнилось сладковатым ароматом женских духов.
– И как это прикажешь понимать?! – Осмотревшись, мама гулко вздохнула.
В отличие от меня родительница была при полном параде: причёска, макияж, платье… Она вся сияла, да и выглядела лет на десять моложе. В таком виде мать могла с лёгкостью очаровать любого мужчину, но по глупости выбрала не того…
– Володя уже подъезжает к «Фаджоли» вместе с сыном, а ты сидишь здесь в таком виде! – Она разочарованно развела руками.
– Иди без меня, мам. – Я с наигранным сожалением пожала плечами и для пущей убедительности шмыгнула носом.
– Что значит – без тебя? – Гулко вздохнув, она схватилась за голову. – Это же всё ради вас – тебя и Митюши!
– Митюши?! – Я поморщилась от уменьшительно-ласкательной формы имени Добрыни, как от прокисшего борща-недельки. – Где ты «Митюшу» там нашла, мам? Шкаф под два метра! Одуванчик-переросток! Шпала ржавая! Лыжа левая!
– Достаточно, Варя! – рыкнула на меня мать и недовольно покачала головой. – Я, кажется, просила тебя…
– Быть паинькой? Я помню, ма! – Я обречённо отвела взгляд. – Вот только это так не работает! Я на дух не переношу Добрыниных – ни младшего, ни старшего! Первый – хам, каких ещё свет не видывал, а Володенька твой плешивый только и думает, как лапу свою морщинистую в наш кошелёк запустить! Сам-то ни черта не может!
– Хватит! Замолчи! Ты угомонишься когда-нибудь?! – окончательно озверев, взъелась на меня мама. – Чего ты добиваешься своим поведением, а?!
Её по обыкновению нежный и мелодичный голос сейчас раскатами грома отлетал от стен и отдавался в ушах самой неудачной композицией Мэрилина Мэнсона.
– Просто хочу, чтобы ты одумалась! – пропищала я в свою защиту.
Обхватив себя руками, я вся сжалась от материнского непонимания и криков и даже не заметила, как новая порция слёз ручейками побежала по моим щекам. Мне было обидно, очень! А мать – глуха…