Я напоминала себе чайник на плите: внутри всё бурлило, закипало, а воздух бурными потоками и со скрипом вырывался через стиснутые зубы. Но что делать дальше, я не знала… Впрочем, не успела я и глазом моргнуть, как всё изменилось…
– Я тебе отвечаю! – проорал Добрынин Мишке Молотову из 11 «А», чем привлек и мое внимание. – Наша Скворцова! Я, когда на такси подъехал, глазам не поверил: она у шлагбаума тусила, а меня заметила и увязалась следом. Бежит такая и причитает: «Митенька, проведи к Лешему».
Последнюю фразу Добрынин пропищал тоненьким голоском, изображая меня. Вся компания тут же сорвалась в дикий гогот. Я же, окаменев, стояла возле дверей и жадно хватала ртом воздух.
– А-ха-ха! – сквозь смех простонал Миша. – Леший, везет тебе на баб: что ни туса, то новая тайная поклонница!
– Счастливчик прямо! – иронизировал Лёша.
– Да ладно тебе! – от души веселясь, вступил в разговор Илья. – Ты приглядись к ней, Лёх! Ночью, по трассе, пешком… Да Варька реально на тебя запала!
– Ну вас к лешему! – в шутку огрызнулся Камышов, чем вызвал новый взрыв смеха.
– Мы и так у тебя! – пробасил какой-то парень в красной майке.
– Погодите! Погодите! – суетливо вставила свои «пять копеек» вылизанная до блеска брюнетка, с которой всё это время обнимался Митя. – А кто такая эта Скворцова?
– О! – протянул Илья. – Мечта семиклассников и гроза уроков химии.
Гостиная снова огласилась смехом.
– Оторва местная! – пояснил Добрынин. – Ни кожи, ни рожи, а понтов на целый «КамАЗ»!
– Чё, совсем никакая? – уточнил очередной умник.
– Не то слово! – наслаждался своей вонью изо рта Добрынин. – Без слёз не взглянешь!
– Погодите! – снова взяла слово брюнетка. – Так если ты ее, Добрыня, в дом привел, где она сейчас?
– На кухне, – безразлично дернул плечами Митя. – Она, как увидала, сколько там жратвы без дела, так и променяла свои возвышенные чувства к Лешему на пару тарталеток.
И снова смех. Он проникал под кожу, в клочья рвал мою душу. Но там, в гостиной, всем было плевать. Они обсуждали меня, как подзаборную шавку, не скупясь на грубости и оскорбления. А я даже заплакать толком не могла – так больно было. Невыносимо больно!
– Так чего мы здесь сидим? Леший, пошли знакомиться с твоей оголодавшей сталкершей.
Я отшатнулась от двери. Шаг… Второй… Хотела вернуться на кухню, а дальше – под дождь. Черт с ним, с трассой, с таксистами-шизофрениками! Я мечтала убежать… Чтобы не слышать… Чтобы не стать посмешищем… Но по ошибке перепутала двери и вместо кухни, попала в какую-то кладовку. Свет включился автоматически, а я, зажав ладонью рот, беззвучно завыла. Это был тупи́к.