– Да ну, бред! – рассмеялась я. – Ни за что не поверю, что наш Леший романтик!
– И все же… – Таня потупила взор. – А это правда, что Камышов тебя до дома проводил?
– До такси, – поправила я Рябову, краем глаза заметив румянец на ее щеках. Да, наверно, и мои в этот момент пылали огнем. – Темно было…
Позабыв о чае, я принялась пересчитывать ножки у соседнего стула, лишь бы только не выдать при Таньке своего волнения. То, что для Рябовой было простым любопытством, для меня значило чуть больше…
«Варька, даже не мечтай! Где Камышов и где ты!» – мысленно повторяла я, пока память-стерва методично подкидывала в голову ненужные воспоминания: Речное, дождливая ночь, моя рука в Лёшиной ладони… И пусть он просто помогал мне перепрыгнуть через лужу, да и говорил больше о ребятах из класса и даже о той же Рябовой, этот миг глубоко запал в душу.
– А я всегда думала, что тебе Митька нравится. – Голос Тани, в котором слышалась грусть, вывел меня из ступора.
– Что?! Добрынин?! Мне?! – Я попыталась собраться с мыслями, но не успела: за спиной одноклассницы показались Лёша, Илья и Митя.
– Никто мне не нравится! – буркнула я на ходу и тут же перевела внимание на вид за окном.
Я искренне надеялась, что богатыри пройдут мимо. После разговора с Таней я понятия не имела, как вести себя с Лёшей, да и по кривой физиономии моего сводного недобратца было заметно, что рад он меня видеть примерно так же, как и я его. И все же троица затормозила аккурат возле нашего с Рябовой столика. Что ж, лучшая защита – это нападение!
– Доброе утро, Илюша! – ехидно процедила я, выбрав из трех зол наименьшее. – Как тебе спалось, черт рыжий? Ничего не ёкало? Не объяснишь, с какого перепугу ты заставил нас приехать в школу ни свет ни заря?
– Э-ге-ге, Скворцова! – с чего-то расхохотался Лучинин. – Я знал не больше вашего… Просто вы с Танькой у меня в телефонной книге первыми записаны.
– Ну надо же! – Я откинулась на спинку стула, стараясь не смотреть ни на Митю, ни на Лёшу. – И с чего такая честь, Илюша?
– Лучше бы спросила, как это вы так записаны. – Прыснув со смеху, Добрыня бесцеремонно отодвинул стул рядом со мной и сел, вальяжно закинув руки за голову. Следом за первым клоуном к нам без спроса присоединились и два других.
– И как я у тебя записана? – исподлобья взглянув на старосту, спросила Таня. Голос ее звучал хрипловато и тихо, словно она была простужена.