Начались конфликты. Без связи и Интернета никто не знал, что происходит, как оно случилось и как долго продлится. Никто не заметил за нервным напряжением и нарастающее в воздухе напряжение статическое. Сначала синтетическая одежда начала сильно липнуть к телу. Женщины нервно одергивали подолы юбок, а мужчины просто скидывали с раздражением синтетические футболки оставаясь с голым торсом, светя, по большей части не слишком рельефными, мокрыми от пота телесами. Потом волосы начали вставать дыбом, и любая причёска не зависимо от длинны волос стала похожа на одуванчик. Дети, которых в условиях всеобщего хаоса родители не взирая на жару предпочли потащить с собой на улицу, веселились показывая друг на друга пальцами и играли с непослушными волосами. Затем по телам начали пробегать искры статики, отовсюду стало слышаться тихое пощёлкивание.
Возле одного из торговых центров, где собралась особенно большая толпа, перед заранее закрытыми охраной металлическими ролл ставнями дверями, не молодой грузный мужчина, громко возмущаясь по поводу закрытого магазина решил применить грубую силу и отрыть эру мародёрства. Со всей силы размахнувшись, он ударил в металлическую дверь толстым кулаком. Как только рука соприкоснулась с металлом раздался оглушающий треск электрического разряда и мужика откинуло на два метра в сторону, прямо в напирающую толпу. Люди отпрянули назад. Те, в кого прилетело тело активиста тоже попадали, но сразу же начали подниматься. Он уже не встал. Какая-то женщина наклонилась к грузному телу чтобы пощупать пульс и покачала головой с торчащими во все стороны волосами. Мужчина был мёртв. Сообразив, что произошло, все присутствующие быстро посторонились от металлических столбов, скамеек и перил. У кого было что-то металлическое на одежде, также украшения и часы, всё полетело на землю. К ним прикасаться было ещё возможно, хотя при первом прикосновении каждый получал небольшой, вполне терпимый удар тока. Площадь перед магазином стала похожа на комнату после Нового года: сброшенные украшения блестели и переливались в лучах полуденного солнца как цветное конфетти. Когда шок от произошедшего отпустил, люди стали молча не торопясь, чтобы не создавать лишнего трения одеждой, расходится по домам. Дети немного хныкали, но не плакали в голос. Сейчас даже самые маленькие если не понимали, то чувствовали напряжение. Видели в глазах взрослых боль, отчаяние и непонимание, а потому вели себя как сознательные граждане, лишь тихо всхлипывая и не пытаясь задавать вопросы.