Прогнозы врачей, от неуверенного – «все очень индивидуально», переросли в обнадеживающее – «очень быстрая компенсация» и «возможна полная реабилитация», всего за несколько месяцев. Эти «всего несколько месяцев» Саманта желала, мечтала и дышала только одним – выздоровлением малыша. Когда его наконец-то выписали из больницы, она испытала чувство близкое к эйфории и на радостях решила позволить себе выспаться.
Проспав почти сутки, впервые с момента гибели сестры она вышла из состояния автопилота и осознала, что постоянный страх за жизнь Артура как бы отгораживал ее от реальности, не давал ей взглянуть в бездну своего одиночества. Днем Саманте удалось выглядеть сосредоточенной, деловой и целеустремленной, в общем, вполне успешно имитировать жизнь, но ночью, когда у нее не получилось уснуть еще до того, как голова коснулась подушки, она попала в свой персональный ад, где по кругу носились одни и те же горестные мысли.
Пялясь в темноту и окончательно потеряв надежду на спасительное забытие сна, Саманта пыталась убедить себя, что все к лучшему, что Арти получает самую качественную медицинскую помощь, что у него будет прекрасное образование и обеспеченное будущее. И во всей этой новой жизни Арти, конечно же, не будет помнить о ней. Каждый раз, позвонив Фредерику, ее подмывало спросить, не вспоминал ли ее Артур, но каждый раз она подавляла этот порыв, боясь услышать ответ. И хотя Сэм понимала, что так было бы лучше для Артура и что крайне эгоистично, даже жестоко, желать, чтобы ребенок постоянно помнил о том, что ему никогда не получить, ничего не могла с собой поделать и отчаянно хотела, чтобы он ее не забыл.
А чтобы боль стала совсем невыносимой, из сердца Саманты поднялся страх, что Артуру, как и ей сейчас, очень одиноко. Маленький и беспомощный, он просит рассказать, где его мама и папа, но все упорно молчат, никто его не любит, не обнимает, не прощает шалости, не хвалит и не потакает капризам.
Прорыдав полночи, Саманта решила эксперименты типа «я сегодня высплюсь» отложить до лучших времен.
***
– Невероятное упрямство! Эрик был тряпкой и слабаком, а этот… – Дэвид почти кричал.
Приехав домой по просьбе отца, Фред рассчитывал быстро поужинать и вернуться в город, но уже час выслушивал возмущенные вопли и жалобы. Вторая порция виски подошла к концу, и он вдруг почувствовал, как сильно устал. Неделя была сумасшедшая. Из-за трех международных перелетов, масштабного проекта и заключенного контракта он забывал не только поесть, но и поспать. «Эрик хоть и был тряпкой, зато послал все к чертям и, судя по всему, был доволен жизнью», – подумал Фредерик.