– Начнём с первого появления Морриса и Кэтрин, – объявил режиссер. – Дэвид, Элеанор, страница двадцать три.
Я лихорадочно перелистнула страницы. Дэвид, напротив, выглядел абсолютно спокойным. Он чуть наклонился вперёд, и когда начал читать, его голос наполнил всё пространство:
– «Мисс Слопер, позвольте представиться. Я Моррис Таунсенд, брат вашей очаровательной подруги».
Когда объявили перерыв, я почувствовала странную смесь облегчения и разочарования. Мне хотелось продолжать, оставаться в этом мире, где мы были Кэтрин и Моррисом.
– Ну что? Есть химия, по-твоему? – неожиданно спросил Дэвид, вдруг оказавшись рядом.
– Да, я думаю это то, что нам нужно, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Ты всегда так нервничаешь на первых репетициях?
– Да, но… это вообще моя первая репетиция. Школьные постановки не в счет.
– Ты шутишь? Тогда ты хорошо держишься, – лицо Дэвида озарила улыбка.
– Спасибо, – выдавила я. – Но не то, что ты в «Буре». Ты был потрясающим Просперо.
– О, благодарю, – в его глазах мелькнуло удивление. – Но ты, должно быть, перепутала. Я играл Фердинанда.
Жар стыда охватил меня с головы до ног.
– Конечно, Фердинанда. Извини, просто… нервничаю.
– Не стоит, – улыбнулся Дэвид, и в уголках его глаз появились тонкие морщинки. – Первый день всегда самый сложный. Потом станет легче. Знаешь, – неожиданно серьезно произнёс он, – я помню своё первое прослушивание. Я был примерно твоего возраста и так нервничал, что забыл половину монолога. Но режиссёр всё равно дал мне роль. Сказал, что увидел во мне что-то настоящее.
– И что это было? – спросила я.
– Уязвимость, – просто ответил Дэвид. – Способность быть искренним перед чужими людьми. Это самое сложное в нашей профессии и самое важное.
В этот момент я почувствовала, что все изменилось. Дэвид больше не казался мне недостижимой звездой. Он был коллегой, возможно, даже будущим другом.
После репетиции я вышла на улицу и, наконец, расслабившись, не смогла сдерживать улыбку. В моей голове звучал голос Дэвида, перед глазами стояло его лицо, а сердце… сердце билось в каком-то новом, неизведанном ритме.
Сидя у окна в кофейне я достала из сумки блокнот, вырвала из него белоснежный листик и ровными буквами вывела:
«С Рождеством. Дэвиду, с наилучшими пожеланиями!»
Завтра, тайком подложу ему рождественский пряник с запиской в карман пальто.