Запирает входную дверь, чертыхаясь. Мое безвольное тело подхватывает и только лишь в ванной отпускает.
Сажает на машинку стиральную так, что ногами до пола не дотягиваюсь.
Я обвожу затуманенными глазами ванную. Белоснежная, не под стать Басманову. И огромная. Шум воды пробивается сквозь панику.
Сильные пальцы Рустама вытирают слезы. Щеки влажные, губы соленые…
– Меня испугалась, да?
Его хриплый шепот упирается в висок. Горячее дыхание губ касается. Тело еще дрожит – оно не отошло от пережитого.
– Девочка моя, родная. Не смей игнорировать мои звонки…
– Я не знала, что это ты звонишь…
Безжалостно вру.
А он подхватывает меня под коленями, на себя тянет и заставляет ногами его бедра обвить.
Я со страхом упираюсь в его жесткую грудь. Когда только он успел стянуть футболку?
В ужасе распахиваю глаза и встречаю его возбужденный взгляд. Чувствую его желание между разведенных ног. Оно упирается так сильно, требовательно. И его руки принимаются стягивать с меня одежду. Резко, жадно, до боли.
– Подожди… пожалуйста… Нет, нет!
Трепыхаюсь в его руках. А он платье задирает и тонкий капрон рвет безжалостно.
Секунда, и преграды нет.
Обнаженных бедер касается горячий воздух. Вода шумит, он ведь для меня ванну набирал.
А теперь… теперь целует нещадно, губы в кровь раздирая. На бедрах следы от своей пятерни оставляет. Шире колени разводит, белье рвет напополам.
Я задыхаюсь под его напором.
Прямо здесь ведь овладеет. В своем доме, в логове зверя.
– Рустам… пожалуйста, – хныкаю, уворачиваясь от его поцелуев.
А он ремень остервенело расстегивает, бляшкой звеня. Белье свое приспускает и меня смотреть заставляет на свой огромный орган.
О, боже…
Беспомощно глотаю воздух губами.
А он хватает меня за шею, притягивает к себе ближе и ворваться пытается.
Боже, он меня порвет.
Из глаз брызжут слезы. Я хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть, а Рустам без разрешения шею кусает. Свои отметины на моей коже оставляет.
– Что ты делаешь со мной, родная… – цедит сквозь зубы.
Он безумен.
Как наркоман без дозы.
Он меня до смерти этой ночью доведет. До крови и боли врываться будет.
А пока между бедер своим агрегатом водит. Дает время привыкнуть перед тем, как толкнется нещадно и таранить будет, раздвигая все изнутри под свой размер.
– Молю… Рустам, – шепчу остервенело.
Басманов толкается играючи. Дышит тяжело, глаза его затуманены.