А мне хочется сквозь землю провалиться. Еще и люди начали выходить из домов: на машину разбитую поглядывают и нас с Давидом рассматривают.
Давид тут же кивает в сторону внедорожника:
– Повылазили стервятники. Садись в тачку, чего стоишь?
– Вы… отвезете меня домой?
– Почему вы? Ты с моим братом трахаешься. Перейдем на ты?
Давид груб. Галантности в нем ноль. И еще Рустам не курит. И не матерится так часто, да и слова у него приятнее.
Все дорогу от автомобиля Рустама до «тачки» Давида я сравниваю их обоих. И не нахожу точек соприкосновения. Совсем.
Давид садится в машину лишь после того, как разбитую машину Рустама оперативно погружают в кузов эвакуатора.
– Боже, во сколько обойдется ремонт?
– Тебе и не снилось. Это последняя модель…
Давид умел утешать.
– Еще и ограниченная серия.
– Мне в жизни не расплатиться, – шепчу обреченно.
– Брось.
Давид лишь усмехается, оставляя свои мысли при себе. Мы возвращаемся на проспект, делаем круг и сворачиваем в мой двор.
Сбивчиво благодарю Давида и прошу дать знать, когда Рустам придет в себя.
– Полина…
Я оборачиваюсь, не успев выйти из машины.
– Куда он тебя вез, раз ты сопротивлялась?
Я отвожу взгляд. В клинику вез. Но этого Давиду знать не нужно.
– Так… по делам, – отвечаю хрипло.
– К моему брату привыкнуть нужно. Такой девушки, как ты у него еще никогда не было. Все в рот глядели, а ты сбежать пытаешься.
– Кажется, это и есть моя ошибка, – парирую хлестко.
Давид не обращает внимания на тон. Его последние слова лишают почвы из-под ног:
– Приручи, и будешь счастлива. Я заеду за тобой завтра.
***
Если не приручить, то счастья мне не видать. С другими Рустам не позволит мне быть счастливой. Вот, что имел в виду Давид.
Вернувшись домой, я застала брата за бутылкой. Холод пробрал меня до костей. Максим никогда не пил.
Я застыла в коридоре. Он сидел на кухне таким же удивленным.
– Ты рано… – язык его заплетался.
Это не квартира Басманова, где нужно было блуждать. У нас до комнат было рукой подать, поэтому Максим без труда увидел мужское пальто на мне.