– Ваше сиятельство, – я протянула руку, а он её пожал, отчего по пальцам едва не побежали маленькие искорки: графская энергия била через край.
– Рад знакомству, инспектор Барбелла.
Голос тоже был под стать: его бодростью можно было заряжать артефакты, будильники и сонных мух.
– А это мой сын, – представил сыночку отец. – Альфред.
У того натуральным образом отвисла челюсть.
– Мы знакомы, – кивнула я.
– Как любопытно, – удивился граф, – и где же вы пересеклись?
– Господин Мано накануне участвовал в драке, а мне пришлось его задержать, – честно изображая лихость и тупость, объяснила я.
У мэра вытянулось лицо, а вот граф кинул всего один острый взгляд на сыночка (тот сразу же скис) и вернулся к светской беседе.
– Что скажете о выставке, инспектор?
– Концептуально, – выдала я словечко, подсказанное шпионским артефактом.
– Да, эта концепция просто поражает воображение, – тут же подхватил господин Кремон. – Дракон живёт в каждом!
– Скорее это удел избранных, – энергично возразил граф.
Мэр немедля изменил свою точку зрения, а я попыталась отчалить от властительных господ. Не вышло, граф не выпускал из поля зрения, а мачеха как раз стояла возле самой большой картины и объясняла что-то сгрудившимся гостям, в числе которых была и Магда. Роже с камерой снимал, периодически переводя свой пакостный агрегат и на меня. Невольно пришлось слушать, что говорит Клодетт.
– Жемчужина нашей выставки – творение знаменитого Тодерика ван Класта, написавшего в середине позапрошлого века свою самую известную картину «Дракон и девственница». Она транслирует нам творчески переработанное воображением художника представление о драконах людей эпохи второго Серебряного Века.
На холсте из морской пены выходила обнажённая пышнотелая и румяная красотка, а на берегу её ждал грустный зелёный, местами с проплешинами в чешуе, дракон, прикованный толстенной цепью к скале.
Я ничего не знала про второй Серебряный век, но дракона отчего-то стало жаль. Гости тоже явно не были знатоками работ живописца и в большей степени пялились на обнажёнку, чем впитывали представление о драконах собственных предков из того самого века. Совершенно случайно я заметила, как на краткий миг лицо графа перекосило.
– Я, безусловно, в живописи не специалист, – довольно громко сообщил чуть позже он (камера Роже сразу нацелилась в нашу сторону), – но, на мой взгляд, жемчужиной вашей коллекции является «Жертвоприношение» Фердинанда Хольста, – и махнул рукой в сторону небольшого тёмного квадрата в богатой раме.