Лика скачет вперёд к задней калитке, обгоняя нас, а нянюшке нашей деваться некуда.
– И где тошнота и рвота? Всё прошло? – едва равняюсь с ней, продолжаю разговор, оборванный на кухне.
Вздыхает, видимо, надеясь, что на том мы и закончили. Как бы не так!
– У меня они только рядом с вами, Захар Панталонович! Как нарушаете личную зону, так сразу. У меня так бывает!
– И давно у вас такой недуг?
– Хмм, дайте подумать, – продолжает паясничать девушка, не отводя взгляда от впереди идущей Лики. – С первой минуты знакомства.
– И снова ложь, Вероника. Грубая и наглая. А я так ненавижу, когда мне врут.
Молчит и только нервно лямки на рюкзаке дёргает, при этом рукав спортивки сползает, дразня крохотным элементом от татуировки.
– Правда?! Я не знала. Я о вас вообще ничего не знаю и знать не хочу. Вы бы шли к дочери, она очень скучала.
Манипуляторша хренова, знает, где моё больное место, и бьёт бессовестно. Не в моих правилах навязываться, когда тебя прямым текстом послали далеко-далёко.
– Обо мне много знать не надо. Знаете графа де Бомарше?
Девушка спотыкается об небольшой корень ели, торчащий на дорожке, и смотрит с сомнением в карих глазах. Я неожиданно вспоминаю, что у Ванильки были карие с золотыми крапинками, которые особенно ярко светились на пике возбуждения.
– Лично точно не встречалась, – хмыкает она. – Но не знать таких именитых личностей – это значит жить в глухом лесу.
– А меня, значит, не знаете?
Ника отрицательно качает головой.
– А должна? Вы его брат?
Ей отчего-то смешно, а мне вот от недавних воспоминаний совсем не весело.
– Братьев у графа нет. Сестра только.
Земляникина отводит взгляд обратно на дорожку, вроде как теряя интерес к теме нашей беседы.
– Я начальник охраны безопасности семьи де Бомарше. И раз вы меня не знаете, значит, я действительно хорошо работаю.
– Реально? Телохранитель самого графа? – искренне удивляется Вероника, снова осматривая меня сверху вниз, словно по каким-то признакам можно выявить и подтвердить полученную информацию. – Хотя… вполне вписываетесь в картину.
Хмурюсь, пытаясь понять, чего она там во мне такого вписывающегося рассмотрела.
– А вам, Вероника Андреевна, не жарко? – резко меняю тему, подмечая, что девушке, упакованной по самое горло, явно жарко.
– Нет. Люблю, когда тёпленько.
– До обморока от перегрева?