Внутри здание оказалось таким же, как и снаружи, – старым, с обшарпанной штукатуркой и местами разбитой плиткой на полу. Справа за формальной перегородкой из фанеры сидел пялящийся в мониторы одутловатый охранник. Он как раз зажмурился и широко зевал, когда таноржец вошёл внутрь. Рядом с ним находился турникет по пояс, за которым открывался коридор, ведущий в правое и левое крылья лечебницы.
– Не останавливайся, – прошептал Ив из цистерны, – это выглядит странно. Иди дальше.
Аскелл послушно приподнял и подтолкнул платформу к пластиковым дверцам турникета. Захухря за стойкой ресепшн пробежал по нему беглым взглядом и, не здороваясь, спросил:
– Чего там сегодня у нас на завтрак, опять каша?
– Утречко, – буркнул Лесли, стараясь максимально вжиться в роль доставщика общепита. – Ага, овсянка. Откроешь?
– Бу-у-у, гадость какая! На той неделе на вкус была как бумага, может, на этот раз на молоке сделали? Ты не в курсе? – Охранник положил ладонь на единственную кнопку на консоли управления, но не спешил открывать.
– Не-а. Прости, – ответил Аскелл, пожав плечами.
Повторно об открытии турникета он просить не стал, просто выжидающе уставился на собеседника, незаметно подставив ботинок под край платформы. Ивес напрягся, вслушиваясь в эмоции незнакомца и отдавая себе отчёт, что если он заподозрит неладное, то и подмогу может вызвать, вплоть до Системной Полиции.
Охранник не обрадовался ответу доставщика еды, шумно вздохнул, но вдавил кнопку по шляпку. Тут же раздалось противное гудение, и дверцы турникета разъехались в стороны. Таноржец привычным движением снял платформу с ботинка, приподнял и толкнул. В тот момент, когда он пересёк линию дверец, его собственный желудок издал неожиданно громкую трель. Ивес мысленно выругался, когда вновь услышал человека:
– О, а ты тоже голодный? У вас разве ещё завтрака не было? Сл-у-ушай, а ты чего так рано-то сегодня?
– Начальник – зверь, график составил, если не успею развезти – штраф, – брякнул Аскелл не раздумывая.
– Н-да… Петрович и не такое может отчебучить. – В голосе и эмоциях сотрудника лечебницы проступило искреннее сочувствие. – А ты новенький на развозке, что ли? Зачем намордник-то нацепил?
«Затем, чтобы на камерах не было видно лица полностью…» – подумал Ивес, поглядывая на часы на коммуникаторе. Время неумолимо мчалось вперёд.