– Стась, я же не волшебник, и ты это прекрасно знаешь. Я не могу пользоваться авторитетом постоянно и продавливать мнение совета адмиралов, чтобы они голосовали именно так, как я хочу. Чем чаще я вмешиваюсь в ход собраний, тем меньше весят мои слова. Авторитет по своей сути ничем не отличается от денег – он тоже имеет свойство заканчиваться.
Женщина заправила прядь волос за ухо, в светлом золоте мелькнули жемчужные нити. Несмотря на то что командор Радосская выглядела безупречно и благодаря службе в Космофлоте имела модификации организма, она всё же оставалась человеком. Возраст сказывался.
– Юль… – обратилась она, немного подумав. – Ты же понимаешь, что Академия Космофлота в первую очередь готовит армию. Кадеты, лейтенанты и капитаны должны уметь подчиняться, неукоснительно следовать Уставу и мыслить согласно шаблонам. Но адмиралами становятся лишь те, кто умеет мыслить нестандартно. А мы не вечны.
Адмирал Леру бросил пронизывающий взгляд на собеседницу. Впервые за долгое время Стася заговорила о возрасте, и употребила она местоимение «мы». На самом деле она уже столько лет прослужила и реализовала множество важных проектов не столько для Космофлота, сколько для генерала Хестера лично, что давно могла бы и сама носить шеврон адмирала, но командор Радосская всегда отказывалась от этого звания. «Что я, глупая, что ли, взваливать на себя обязанности адмиралов? Нет-нет, спасибо, у меня и так со свободным временем туго», – всегда отшучивалась она. И вот сейчас усталые глаза женщины смотрели на него предельно серьёзно.
– Что вижу я, – медленно проговорила Стася: – Лейтенанты провели неплохую разведку, без лишнего шума смогли в кратчайшие сроки выяснить, где именно держат Кристину Соколову, и забрали её оттуда. Да, не без некоторых… огрехов. Но, заметь, они ведь даже оружие не использовали – ни личное, ни корабельное.
– Я тебя услышал. – Юлиан кивнул. – Спасибо.
– На этот раз действительно не за что.
Лейтенант Ивес Ир’cан
Стоило решётке захлопнуться за Ивесом, как он рухнул от усталости и пережитых эмоций на холодную узкую скамейку.
Его потряхивало от заключения дока Бланка и от мыслей, что теперь будет с ним самим. Ко всему, голова раскалывалась от шальной пули, попавшей почти в рог. Несколькими сантиметрами выше – и он остался бы инвалидом на всю жизнь. Резонаторы не только символ цваргов, их особые органы, дающие расовые сверхспособности чтения эмоций, но и самая большая уязвимость. После привязки, конечно же. Но с логической точки зрения, не будь у цваргов рогов, не было бы и привязок.