Его простодушие было напускным, иногда казалось, что принимает особое удовольствие, вводя людей в заблуждение. Поначалу он даже меня нервировал, пока не стал применять его оружие против него. В итоге сложилось так, что он теперь сам не был от этого в восторге.
– Гирд, давай ты отпустишь его сегодня пораньше.
– Если бы это зависело от меня, отдал бы его тебе прямо сейчас.
– Господи, иногда ты такой хороший, Гирд, что охота на тебя переключиться. Но когда вспоминаю, что ты тот еще мерзавец, то охота сразу же пропадает.
– Кто тебе такого сказал? – оскорбился Гирд. – Ну знаешь, это уже обидно. Допивай и проваливай.
– Вот, подтверждение моим словам не заставило себя ждать. Ну что там с рабочим временем Тида?
– А вот шиш тебе. Он мой до шести. Катись отсюда ни с чем.
Даан тихо засмеялся, перехватив мой взгляд. Иногда казалось, что мы разыгрываем сценку по ролям и каждый принимает порцию удовольствия.
– Иди домой, Даан, и не заставляй слишком сильно подозревать тебя в неверности.
– Не сомневаюсь, что скандал мне обеспечен. Примешь меня к себе пожить, если меня выгонят из дома?
– Нет. Ненавижу изменщиков.
Даан отозвался смехом и быстро допил третий по счету коктейль. Вручив мне банковскую карту, подождал, пока я пробил его счет, и перехватил мои пальцы, когда возвращал ему карту.
– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые руки?
– Ты. Уже восьмой раз за сегодня.
– Но вот характер у тебя дерьмовый.
Время прошмыгнуло незаметно, часы стали показывать три. Обслужив последних посетителей, мы с Гирдом закрыли дверь и принялись за уборку. Пока управились с залом, посудой и приготовлениями на следующий день, часы уже показывали шесть.
Поставив на паузу музыку, выключил колонки и вышел из бара вместе с другом. Подождав, пока он закроет дверь, я направился с ним к парковке и попрощался. Гирд сел в седло своей красавицы «Хонды», а я решил прогуляться. Всегда так делал после смены, раннее утро помогало проветрить голову. Выбирал один и тот же маршрут до дома, срезал через знакомые улочки. Но в это утро решил сделать круг и пройтись вдоль одного из каналов.
Обожал пустынный Роттердам с утра. Может, потому, что сам всегда любил держаться обособленно, а может, потому, что город дышал передышкой, словно скапливал силы для новых перемен, стремлений и достижений.