Так и пролетали дни, недели и даже года в некотором уединении от большого мира. Но ведь кому бы ни захотелось хотя бы на день покинуть эти стены?
Одним ничем непримечательным утром я проснулась от ритмичных покачиваний за плечо. Не без труда открыв глаза, первое, что я вижу перед собой – это расплывчатый силуэт Кэт.
Кэтрин – или же по-простому, Кэт – моя подруга. И, наверное, единственный человек женского пола во всём приюте, у которого одно моё существование не вызывает резкий приступ раздражения. Возможно, именно поэтому принципу нас определили в соседки по комнате.
– Джесс, да просыпайся уже!
Я раздраженно натягиваю повыше одеяло и отворачиваюсь от неё, намереваясь подремать ещё хотя бы пару минут. Но как только мой взгляд падает на часы, моё сознание моментально ускользает из объятий сна, врезаясь в осознание моего сильного опоздания на завтрак. Я фыркаю себе под нос и принимаю сидячее положение. Мой рассеянный взгляд останавливается на лице подруги. Её длинные до зависти прямые волосы сегодня заплетены в косу, приспущенную на бок, а глубоко посаженные голубые глаза прямо светятся от понятной только ей радости от наступившего утра.
– И откуда в тебе силы чему-то радоваться по утрам?
– Просыпайся скорее и узнаешь. – она растягивает губы в добродушной улыбке и выходит из комнаты, давая мне время одеться и привести себя в порядок.
Как только за соседкой закрывается дверь, я поднимаюсь с кровати и делаю пару шагов в сторону шкафа. Надев белую футболку и первые, попавшие под руку джинсы, я наспех расчесала волосы и побежала на первый этаж. Умывшись и почтив зубы в общей ванной, я пригладила мокрыми руками свои распушившиеся после сна чёрные волосы. В приглаженном состоянии они почти достают до плеч, но чаще болтаются собранными в хвост на затылке. Бросив последний взгляд в зеркало, отмечаю, что, кажется, веснушек на моем лице стало ещё больше, от чего я недовольно цокаю языком и закатываю глаза.
В столовой не очень шумно по утрам, а всему виной внеклассные лекции от нашей директрисы. Беверли Донал – большая любительница публичных выступлений. Ей надо было идти работать телеведущей, пока у неё был шанс и молодость. Её уже абсолютно седые волосы аккуратно собраны крабом на затылке. В противовес довольно бледной коже и холодной седине выступает винный костюм тройка, подогнанный точно по размеру её худощавого силуэта, такого же оттенка ногти, туфли и помада. Если у этой статной невысокого роста женщины и есть странность, помимо её характера, так это одержимость данным оттенком. Он просматривается во всех деталях её жизни.