***
– Мы должны остановить колонну! – Алина не могла спокойно сидеть. Сжимая кулаки, упиравшиеся в стол, и стискивая зубы, она в упор смотрела на полковника Крамалева и повторяла эту фразу.
– Алина Александровна, мы не знаем, можно ли ей верить. Это похоже на бред. С чего вдруг она поменяла показания? Почему сейчас решила сказать эту самую правду? Не поздновато она вспомнила про родителей? Это тоже похоже на ловушку. Вам ли не знать их уловки? – почти кричал, но ещё сдерживал себя полковник, озираясь на генерала, ходя по кабинету из стороны в сторону и махая руками. – Показания были тщательно проверены самим Латыниным. Операция подготовлена и согласована. Колонны уже в пути. Мы не можем, не можем просто взять и всё отменить!
– Алина, у нас действительно нет времени. Это очень серьёзная заявка. Ты уверенна, что эта правда? – перебирал пальцы всегда спокойный генерал Рартнер.
– Думаю…что…да…Да. Я уверена. Я абсолютно уверена, – слегка замешкавшись вначале, но затем чётко и твёрдо произнесла Алина. Она, безусловно, понимала, что происходит и насколько это всё серьёзно. Она отдавала себе отчёт в том, что это решение может разрушить её жизнь и карьеру Рартнера, который доверяет ей и ручается за неё. А ещё от этого зависела жизнь Юрия. Оценить ситуацию и принять решение необходимо было прямо сейчас. На кону было всё. Ни больше и ни меньше.
***
Алина сидела на больничном стуле в одиночной палате и осторожно держала за руку полковника Юрия Латынина. Она уже побывала в палате у его основной группы. Ребята, как всегда, с восхищением встретили её. Дружески подбодрив их, как братьев, Алина, выдохнув облегчение, тихо закрыла за собой дверь.
Она уже знала, что он остановил свою колонну и, преградив путь половине колонне полковника Дранаря, который отказался принимать новый приказ, таким образом спас жизни нескольких сотен человек. Три первые машины во главе с полковником Дранарём были подорваны в ущелье сразу. Ещё две, следовавшие за ними, завалило камнями, погребя заживо. Остальные приняли оборонительную позицию, но были накрыты шквальным огнём. Латынин со своей колонной помогал, как мог.
– Что она точно сказала, Алина? – почти шёпотом, серьёзно переспросил Латынин, чувствуя её прикосновение, но не в силах на него ответить.
– Спасём тех, кого любим, – осторожно улыбаясь, тихо произнесла она на урду, стараясь сделать это с акцентом, чтобы не было ни единого шанса расшифровать, если вдруг идёт запись.