– Есть, – сказала Дана, – там деревья.
– Пожалей ее, Щек, – серьезно сказал Бог. – Не надо. Не ходи.
Люк занимал полстены – от пола до потолка.
– После того, как отвалится люк, назад пути не будет, – сказал Бог. – Мне, собственно, все равно. Ну почему ты мне не веришь?!
Щек молчал и кусал губы.
Дана улыбнулась:
– Ты увидишь, Щек. Там облака.
Люк упал.
Почти сутки он не свод и л глаз с мон и тора – и вот наконец-то в игре наступил перелом. Последним ходом удалось разменять трёхкомнатную в блочном доме на две хорошие двухкомнатные – сработал полезнейший артефакт под названием «доплата». В одной из «двушек» не было телефона, зато другую можно было сразу апгрейдить до евроремонта. Его маклеры набрали нужную форму. Сарацин нашел на заброшенной стройке артефакт «антиочеpедь к начальнику ЖЭКа» и теперь посещал жилищно-эксплуатационные конторы одну за другой, отчего флажки над их крышами меняли цвет с синего на зеленый. Второй маклер, Сандро, с боем вышиб противника из ИТК (инженерно-технической конторы) и поставил у входа бойцовых пенсионерок, пять отрядов по двадцать монстров в каждом: ну-ка, вражий риэлтер, опробуй-ка заверить хоть один технический план! Итого – шестнадцать квартир, налажены связи с нотариальной конторой и газетой «Авизо». В десяти квартирах – постояльцы, две – под офис, в четырёх ремонт. Наконец-то накопились ресурсы для покупки того особняка с химерами… А вот когда он купит особняк и сдаст под офис шестикомнатную в центре…
Он не сразу заметил, что его теребят за плечо.
– Что там еще?
– Пора.
Он скрипнул зубами. Сохранил игру; поднялся, не пытаясь скрыть раздражения. Опять из прекрасного цветного мира – в тупую серую повседневность… И вышел на крыльцо. Рыцари приветствовали его. Ветер играл боевыми штандартами, ржали закованные в броню кони, пахло железом и дымом, а над горизонтом поднималось неторопливое кровавое солнце.
И он воздел над головой фамильный меч:
– Верные! Наш час настал! Пришло время постоять за дело Света, отбить отцовский замок у изменника брата…
Сохранённая на диске игра ждала своего часа.
Клавдия Васильевна вызвала меня к себе в кабинет и спросила очень грозно:
– Это что такое?
Перед ней на столе лежала моя тетрадка по русскому языку. Она давно закончилась, и на последней странице я немножко написал от себя. Всего несколько строчек.