Глава четвёртая
Гражданская война
В то время Никольский уезд отошёл к Северо-Двинской губернии, поэтому своё желание убыть на фронт с ближайшей же отправлявшейся командой Конев должен был решать с губернским военным комиссаром. Северодвинцы формировали и пополняли Шестую, северную армию. Но в это время жаркие бои шли на востоке – в Ярославле и на Урале. Ещё весной 1918 года был создан Ярославский военный округ. В него входили Владимирская, Костромская, Нижегородская, Петроградская, Псковская, Тверская и Ярославская губернии. Военным комиссаром Ярославского округа стал Михаил Васильевич Фрунзе. Именно ему Конев подал рапорт с просьбой отправить на фронт в составе первой же команды. Окружной комиссар, прочитав рапорт настойчивого уездного комиссара, решил познакомиться с ним лично. Вскоре состоялась встреча Конева и Фрунзе.
Бравый вид русоволосого высокого и стройного комиссара из глубинки, его армейская выправка, отточенные движения и лаконичные ответы не могли не подтолкнуть Фрунзе к мысли о том, что такие сейчас действительно нужнее на фронте, в действующих войсках, а не в тылу.
– Ну что же, пойдёте на фронт, если так настаиваете, – ответил Фрунзе, не отходя от карты, на которой были обозначены очаги восстания, направления ударов и передвижение войск. – Смотрите, сколько их теперь, фронтов. И везде нужны военные люди, преданные революции.
Конев стоял неподвижно, время от времени поглядывая на карту. Фрунзе перехватил его взгляд. Спросил:
– А военную карту читать умеете?
– Так точно, – ответил Конев.
– Хорошо. Думаю, что на фронт вы попадёте очень скоро. Формируйте отряд земляков. С ним и поедете. Командуйте. Желаю удачи. – И Фрунзе пожал Коневу руку.
В эти дни Конев познакомился с секретарём губкома Дмитрием Фурмановым. Вскоре судьба, а точнее, революционная необходимость пошлёт на фронт и его. Фурманов станет комиссаром Чапаевской дивизии, начальником политотдела Туркестанского фронта, комиссаром Красного десанта на Кубани. А потом, когда Гражданская война утихнет, уйдёт в литературу, в творчество, напишет свои знаменитые книги «Чапаев» и «Мятеж», которые встанут в один ряд с такими советскими шедеврами, как «Железный поток» Александра Серафимовича и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Вспоминая Фурманова спустя многие годы, Конев скажет: «Дмитрий был одним из тех, кому хотелось подражать». Должно быть, знакомство и общение с Фурмановым окончательно сформировали у Конева представление о том, каким должен быть комиссар.