Однако именно с профессором Стивенсом ее план пока не работал. Он вроде бы понимал, что она строит ему глазки, понимал, что она пытается его очаровать – это чувствовалось по тому, как он ловил ее взгляды и подолгу глядел в ответ, но дальше этого дело не шло.
И вот сегодня случилось то, чего она ждала меньше всего. Он вернул почти все анализы студентов на доработку, и ее в том числе. Список комментариев в конце анализа впечатлил Нину. Она округлила глаза, а затем, когда все студенты стали расходиться, подошла к профессору, преградив ему путь за кафедру. Она выглядела уверенной в своем платье-футляре, обнажавшем спортивные худые плечи и выделявшем тонкую талию. Ее темное каре то и дело разлеталось, когда она двигалась, и прядь волос падала на часть лица, придавая ему особенную очаровательность.
– Профессор Стивенс, а вы не могли бы мне немного помочь? Вы написали комментарии, и не все из них мне ясны. Вот, например…
Но Стивенс смерил ее холодным и даже, казалось, как бы это фантастически ни звучало, насмешливым взглядом, а затем сказал:
– Мисс Блэк, я вам все подробно написал. Если вы возьмете на себя труд более глубоко изучить мои лекции и мои комментарии в работе, то без проблем поймете, насколько примитивен ваш анализ.
Нина опешила, услышав столь грубый ответ. Должно быть, впервые в жизни с ней так по-хамски обращались! Она даже не успела ничего ответить, как профессор быстро скрылся за кафедрой. Нине ничего не оставалось делать, как пойти прочь из аудитории. Хорошо, что хотя бы все студенты ушли из аудитории и не слышали оскорбительных слов профессора, не видели, как унижена она была.
Что же ей было делать с этим проклятым Стивенсом? Весь день этот вопрос мучил ее: она не могла заставить себя изучить его лекции, эту скуку, не могла заставить себя переписать работу. Она и первый-то вариант написала, переступая через себя! А главное, даже ее приятель-отличник Крис Даунинг написал эту работу плохо и ничего ей не мог пообещать – никакой помощи.
И второй вопрос терзал ее весь день: что произошло там в аудитории? Почему ее чары, столько лет не подводившие Нину, не сработали на профессоре? Неужели она начала меняться? Стареть? Дурнеть?
Поздно вечером Нина с ужасом разглядывала себя в зеркало в ванной, пытаясь понять, в каком месте она стала непривлекательной, но ничего такого отталкивающего или указывающего на возрастные изменения она не обнаружила.