– Сошел на нет, всегда бухой отряд… и как назло, разведка перемерла…
Но вдруг монументальная фигура резко затормозила, и перст указующий вытянулся в направлении учительского места:
– Что! Это! Где?
Вместо «антиквариата» – старого зеленого стула, ровесника Нины Дмитриевны, за кафедрой красовалось произведение суперсовременных офисных технологий. Вращающийся стул, легкий, серо-черный, высокий, на блестящих металлических конструкциях, с удобными подлокотниками.
– Это Вам новый стул дали, Нина Дмитриевна! Вчера привезли, директор велел! – пискнула Малика.
– А где… мое?
Нотки вселенской тоски послышались в этом возгласе. За долю секунды Нина Дмитриевна вспомнила, как «откопала» свой любимый стульчик, шестидесятых годов прошлого века выпуска, в заброшенной подсобке физкультурника и обэжэшника. Среди дырявых противогазов и деревянных автоматов. И все это добро было покрыто тонной пыли. С какой любовью чистила мягкое сиденье, отмывала светлые ножки и спинку. Как покрыла сиденье мягонькой вязенкой. Сама связала и притащила из дому!
– Выбросили?!
– Нет, Нина Дмитриевна! Убрали в лаборантскую! – снова влезла всезнайка Малика.
– Принести! Сюда! – с явным облегчением выдохнула Н.Д.
Пара студентов тенями метнулась в лаборантскую и моментально доставила сей священный предмет.
Мощная длань небрежно толкнула новый стул, от чего тот легко откатился в угол. Нина Дмитриевна с сомнением посмотрела на него и сказала:
– Вот так-то лучше! А то мне в душу влезет половой!
После она благополучно устроилась на своем мягком месте и начала объявлять оценки за урок, забыв про Даню. Студент неприкаянно обретался у доски, переминаясь с ноги на ногу. Так получилось, что взгляд мальчика был направлен как раз на новый предмет интерьера – непризнанный хозяйкой стул. И он увидел, как на мгновение этот предмет озарился голубым сиянием. Потом все пропало. Обычный вращающийся стул, ничего более.
… Так Даню и застал звонок – у доски. Он убежал с дружками в магазин «Ярче!», за булочками, и забыл об этом странном явлении. Подумаешь, показалось…
Примечание: в статье используется слова из текста песни Бориса Гребенщикова «Московская Октябрьская»