Нина Дмитриевна тяжко вздохнула. Да, она обвиняла во всем Василия, но в глубине души понимала, что и сама виновата. Вырастила дочь хрупким цветком, не способным постоять за себя. Слишком ее любила.
– Хорошо хоть Матвей не такой. Не в папашу пошел. Учится хорошо. Серьезный. Вот только в последнее время стал такой замкнутый и пропадает где-то… теперь душа за него болит… – подумала Нина Дмитриевна, и в этот момент шумно открылась входная дверь.
– Наконец-то! Явился! Пойду, поговорю с ним! – и она вышла в прихожую.
Внук предстал перед ней в плачевном виде. Нина Дмитриевна охнула, но собрала свою волю в кулак и грозно обрушилась на парня:
– Так. Где ты был и что произошло? Колись, быстро!
К ее удивлению, Матвей не присмирел, как обычно.
Он посмотрел на бабушку глазами, полными боли и ненависти, и вдруг заорал, корчась и держась за бок:
– Что пристала? Где был, там больше нет! Дай пройти!
Но Нина Дмитриевна загородила узкий выход из прихожей:
– Пока не объяснишься, никуда не пойдешь!
– Да не учи меня жить, бабка, лучше помоги материально! Я же не просил мамку меня рожать вот в эту нищету! Все люди, как люди, а мы…
После этих слов парень охнул, побледнел и сел прямо на пол.
Нина Дмитриевна поняла, что перегнула палку. Она помогла Матвею подняться, отвела переодеться и умыться. Убедилась, что переломов нет. Обработала синяки и ссадины. Потом проводила его в комнату и уложила спать, напоследок ласково, как маленького, погладив по голове и пообещав, что поможет ему разобраться со всеми проблемами. На что парень недоверчиво хмыкнул и отвернулся, натянув одеяло по самые уши.
Нина Дмитриевна вернулась к своему дивану. Ее мозг работал ясно и четко, все-таки она была опытным педагогом:
– Так. У Матвея серьезные проблемы, и это связано с деньгами. Во что-то вляпался, и от него требуют заплатить. Сам он ничего не расскажет. Значит, надо разговорить Полину. Она его девушка и думаю, в курсе всех проблем. Поймаю ее возле школы. Надо только с четвертой пары отпроситься. Скажу, что к врачу записалась – Нина Дмитриевна поморщилась. – Нехорошо врать, но … как бы не опоздать! Я не должна упустить его, как дочь… Так. А теперь, наконец – то, "лекарство"!
Женщина подошла к серванту. Из его глубин, из ведомого только ей тайника, достала бутылку коньяка. Налила крохотную, тридцать грамм, рюмочку. И выпила одним махом!