Солнце играло лучиками по стеклам столичных домов, заглядывая за портьеры. По блестящей брусчатой мостовой шел красивый молодой человек в роскошном фиолетовом плаще. Да и вся остальная одежда выглядела аккуратно и богато. Идеально подогнанный по фигуре камзол, плотно обтягивающие ноги кюлоты, прочные сапоги из выделанной свиной кожи. Левая рука лежала на эфесе шпаги, инкрустированном алмазами, а голову венчала широкополая шляпа с перьями. Под этой шляпой скрывалось узкое скуластое лицо с небольшим аккуратным носом и голубыми глазами. Над узкими губами росли черные усы под цвет заботливо уложенных волос. Этого столичного франта звали Людвиг, и сам король являлся ему родным дядей.
– Милорд! Не желаете зайти? – заискивающе произнес вылезший из подвального трактира толстопузый кабатчик. – Опрокинуть стаканчик красного? Нового урожая!
– Спасибо, приятель. Вам и без меня скоро забот хватит. Я бы на вашем месте основательно отоспался, а то трое суток вам покоя не дадут! Только подставляй карманы. А сегодня мне не до вас, – отпарировал Людвиг, чуть поправляя шляпу, ибо солнце, отражаясь от оконных стекол, стало заглядывать прямо в глаза.
– Удачи, милорд, – не скрывая разочарования, уронил толстяк и тут же, заметив в глубине своего заведения отлынивающего от работы мальчонку, громогласно взревел: – Что расселся, негодник! Быстро на кухню!
Действительно, скоро в столице будет праздноваться столетняя годовщина в Прибрежной битве. По указу короля вся страна отдыхает от трудов три дня и три ночи. Кроме увеселительных и питейных заведений, конечно. В кабаках и трактирах работы прибавится. Богатые господа отчаянно примутся тратить свои кролы, напиваясь до безумия, уничтожая продукты, еще не съеденные крысами. Кто-то, вероятно, и останется ночевать. Поэтому и отдельные комнаты должны быть готовы. Беднота же пойдет пить в места попроще, без роскошных столов и кабинетов. В рабочих кварталах и порту для них будут открыты распивочные с минимальной закуской. Там не пошикуешь, но все одно, каждая лавочка, торгующая хмельным, в накладе не останется. Поэтому и гонял старый кабатчик своих поварят с самого раннего утра.
Конечно, эти трое суток могут сильно подорвать состояние тех, кто привык работать каждодневно и еле сводит концы с концами. Ну, что ж, всеобщий праздник – хороший повод умереть от хмельного напитка. Это лучше, чем от голода или побоев в долговой тюрьме. Людвиг усмехнулся в усы и огладил рукой едва пробивающуюся небольшую бородку, заметив в окнах кабака уже подвыпивших и веселых людей.