Но если ты, будучи брошенный на больничную койку, уже не содрогаешься при мысли, что какая-то незримая длань вот-вот вырвет тебя из клубка суетливых глупостей, называемых жизнью, это ещё не значит, что твоя душа окаменела вследствие постоянного созерцания боли и смерти. Взгляни на эту слезу, что сочится из глаз твоего соседа и стекает по его молчаливым, сжатым губам… Ах, всеми святыми, он о чём-то горько сожалеет… И как же ужасна эта слеза, которую уже ничто не в силах удержать и скрыть ни от соседа, ни от монахини, ни от санитара!
Больница учит презирать смерть собственную, но она не убивает сострадания.
…
Несмотря на ранний, вечерний час, госпиталь медленно погружался в сон, по крайней мере так могло бы показаться со стороны. В это же время за больничными стенами город только начинал готовиться к вечерней суете, но внутри этих длинных, извилистых коридоров и темных палат, пропитанных едким запахом карболки и горьких микстур, жизнь затаилась с наступлением первых сумерек.
А пока монахини, склонившись над потрёпанными книжками, читают вечерние молитвы. Санитары спят. На полу, посреди палат, каждый из них разостлал постель и, едва коснувшись подушки, засыпает сном здорового, но измождённого от каждодневного, напряжённого труда человека.
Светильники бросали на стены призрачные отсветы. Больные уже не ведут бесед, каждый пытается заснуть, а если это не удаётся – молчит, сосредотачивается в себе, размышляет и открытыми глазами блуждает по углам палаты, утопающим в глубоком мраке. Но чем глубже становилась тишина, тем отчётливее был слышен тихий и непрекращающийся гул, выдающий присутствие множества людей, не умолкающий всю ночь. То кто-то начинает звать санитара и долго повторяет свой зов приглушённым голосом, чтобы не разбудить спящих. То чей-то хриплый, надсадный кашель становится заразительным, и все, кто находится в палате, начинают ему вторить, издавая порой самые отвратительные звуки. То кто-то простонает, то очнётся от тяжёлого сна и произнесёт несколько отрывистых, трудно уловимых для понимания слов… Что он говорил, кому? Это мало кого заботит.