Руководил группой литературовед Валерий Друзин – впоследствии профессор и большой литературный начальник.
Поэтическое мастерство в «Резце» преподавал Михаил Троицкий – 1904 года рождения, петроградец, автор на тот момент шести сборников стихов, переводчик; основной темой его стихов была армейская служба и предстоящая война. Троицкий окажет на Шубина большое влияние.
В том же году у Шубина получаются первые настоящие стихи. Что характерно – о путешествии во Владивосток.
Будто уж если ветер не хлёсткий
И заводские будни просты, —
Так далеко я от владивостокской
Необычайной двадцатой версты.
А не нынче ли лёгкой походкой
Через вечер и тень пронесло
Круторёбрые абрисы лодки
Просолённое морем весло.
И растаяла звёздная высыпь
С тихим шумом расколотых льдин,
Натолкнувшись волною на пристань,
Охранявшую мыс Басаргин.
(«Эскиз», 1932)
Голос поэта оживал, пробуждался.
Можно вообразить себе его радость, его счастье: я умею! Бродя по ленинградским улицам, шептал свои стихи, пьянея от слов, которые ещё вчера были чужими, а сегодня стали – его.
Жил Шубин по адресу: Полюстровская набережная (сейчас Свердловская) – через Неву от Смольного – дом 25, строение 2, квартира 41. Маршруты его прогулок – в самом центре, вдоль Невы.
«Эскиз» Павла Шубина был опубликован в 14-м номере журнала «Резец» за 1933 год.
Это первые его, но не последние стихи о Владивостоке.
Владивосток в шубинской поэзии станет главным соперником Ленинграда и оставит далеко позади родной Орёл.
Уроженец Владивостока, современный писатель Василий Авченко подметил в шубинских стихах несколько ошибок, которые мог бы разглядеть только коренной житель.
В своей работе, посвящённой Шубину, Авченко пишет: «Вызывают недоумение “фиорды” – никаких фиордов и близко нет, “губа” – во Владивостоке нет заливов, именуемых губой, а также то обстоятельство, что до Русского острова – “верных полста” вёрст (ширина пролива Босфор-Восточный, отделяющего город от Русского, – всего около километра)».
Далекоидущих выводов Авченко тактично не делает: может, был, Шубин во Владивостоке в 1932 году, а может, и не был.
И здесь снова, как и в случае с мысом Доброй Надежды, возникают вопросы.
Может, он и Владивосток придумал?
Молодой, влюблённый в прозу Грина Шубин мог считать проблемой отсутствие романтической фактуры в его поэзии. Талант, как выяснилось, имеется, но не про Чернаву же всё время писать.