Понятно, что поэт не мог бывать в каждой точке, где оказывался его лирический герой. В стихах 1935 года «Зависть» Шубин, упомянув дым камчадальского костра, калмыцкие табуны и Магнитогорск, честно говорит:
…И горько мне, что не могу
Я сразу быть везде!
Поэту не обязательно было ехать на Дальний Восток, чтобы о нём написать. Появление дальневосточных реалий в его стихах можно объяснить тем, что край больших строек и восточный рубеж обороны был в 1930-х одним из ключевых пунктов общесоветской повестки. Однако есть несколько стихотворений, которые заставляют предположить – причём с высокой степенью вероятности, – что Шубин всё-таки бывал как минимум во Владивостоке задолго до войны.
Это, во-первых, «Двадцатая верста», снабжённая подзаголовком «Из владивостокских стихов». Расстояния во Владивостоке было принято отсчитывать от центра, 20-я верста – это район нынешней Океанской в пригороде, на берегу Амурского залива. В стихотворении упомянуты Чуркин мыс (район города, расположенный на полуострове Черкавского, в современном словоупотреблении – просто Чуркин), Русский остров, рыбаки-корейцы, сампаны (в просторечии их называли «шампуньки») – китайские лодки. Последние детали говорят о том, что поэт изображает Владивосток «вавилонского» периода – до 1937 года, когда корейцев выслали в Среднюю Азию, китайцев вернули на историческую родину, а японцы выехали сами. Вызывают недоумение «фиорды» – никаких фиордов и близко нет, «губа» – во Владивостоке нет заливов, именуемых губой, а также то обстоятельство, что до Русского острова – «верных полста» вёрст (ширина пролива Босфор Восточный, отделяющего город от Русского, – всего около километра). Всё это позволяет считать «Двадцатую версту» произведением героико-романтически-морской тематики, инкрустированным местным колоритом, то есть топонимами, известными поэту не обязательно по собственному опыту.
Однако в датированном 1932 годом «Эскизе», опять же с подзаголовком «Из стихов о Владивостоке», Шубин вновь пишет о владивостокской 20-й версте. Эта его «зацикленность» на конкретной детали (при том что ни с чем особенным 20-я верста не связана, она не относится к раскрученным «владивостоковостям» вроде Светланской улицы, Семёновского ковша или Токаревской кошки) заставляет думать, что во Владивостоке Шубин всё-таки был. Упомянуты в «Эскизе» и другие точки города – мыс Басаргина и Гнилой угол.