Осла восславили, как бы святого?
О боге тут у каждого все разны вести,
Пусть удостоят меня великой чести
И познакомят иль тут покажут,
А то все лишь грозят, что богом враз накажут.
– Что тут сказать тебе же, властелин?
Великую мысль я принял там не один.
Но с речью тут лиса вмиг втёрлась.
– Ну, лиса, куда опять ты впёрлась?
Но речь свою же снова повела,
Была и счастлива, весела…
И ей бы поговорить, что мёду тут напиться,
В любви, словах былаже не девица.
И на вопрос гривастого там льва
Там так замылила его слова:
– Так к честности его мы приучили,
Как говорится, то не изучили.
И били мы его ещё там много раз,
И раз засливели мы левый глаз.
И, говорят, у нас ведь за него не судят.
Такие же дела все судьи любят
И сразу обращают на него вниманье,
Там глаз такой же обладает обаяньем.
И сразу тут вопрос: – Поймал и как?
Иль наградил какой чудак?
Одним словом, ему поддали,
Рванул он в синие дали.
Подумали, но не догнали,
А кулаками мы его ласкали.
Уж мы ему такое дали,
Он так нажал на педали,
Но всё же успели –
Раз ещё по шее дали.
Такую речь она же льву вела
И чуть с ума его там не свела.
И продолжала об осле слова,
Хоть другое хотела тут же его голова.
– …Пришлось его ещё раз бить,
Раз захотел он больно честным слыть…
Хотел он слишком честным стать,
Не гнёт он спину – гордая там стать,
Не стал он воровать, слушать стал мать,
Стал честности поклоны отдавать.
И честность, как дитя, на руках качал,
И во сне он: «Все воры!» – так кричал.
И вновь решили тут за это проучить,
За то, что честность он хотел чинить.
Такого не бывало в нашем краю,
И нет таких же даже там в раю.
Хоть там не был, но знаю,
И всем я в уши так втыкаю.
Я иногда ведь тоже в облаках витаю…
Она бы дальше всё ещё там пела,
В словах блистательных льву надоела.
– Когда ответишь на вопрос –
И если-то он умом же молокосос? -
Он обратился к лисовину.
Но тот речь толкал тут, как дрезину.
Она тут славно покатилась,
В кульки ушей льву ввалилась.
– Ты властелин мой, о том всё знай:
Грыз осёл концы – и уродился урожай.
И кисти винограда– вес по пуду,
Не вру – пусть гадом буду!
Пусть крестит тут меня хоть чёрт
Иль бог его к стене припрёт.
Пусть же сожжёт меня хоть сатана,
Но чарку правды выпью тут до дна.
Ведь говорится, глупому Ванюшке –
Ему везде колдобины и каменюшки.
Вновь стали тут его так бить –
Уму и разуму учить.
Скажу, что били мы его не зря –