Ветеринар от страха постарел на двадцать лет.
Шептал: – Проклятый тот момент.
И всё было у него в шерсти,
И копыта, хвост – дорогу им мети…
И есть ли душа – её тут не видать,
Что большие уши, – то ему не знать.
И ластиться к хозяину охота бита:
И как ластиться, ведь на ногах копыта?
А хвост у него, как у осла,
Язык же – как лопасть у весла.
Он его всем кажет так в жару,
Словом, чудо на миру.
Нет почтения ведь к старости,
И в любое время там – явленье ярости.
Прерывает он мыслей хороших лёт
И кусает больно, и копытом бьёт.
Хвост в шерсти – колюч он, как сосна,
И на морде глазки добрые – весна.
Часто в пляс он так ходил,
Вызывал смех, хоть не было сил.
А горилла кобеля позвал.
Тот: «Иа-иа!» – тут заорал.