Судьба правителей - страница 13
Шрифт
Интервал
Константинополь очень удивлён,
Что храм Софийский[30] в Киеве – не сон,
Под стать константинопольскому он.
Пусть начинал строительство не я,
Зато закончил строить, не шутя,
Чтоб знали Византия, Запад, Рим,
Что Русь самостоятельно стоит.
Строительство Божественной Софии
Ответило величью Византии.
Увидел мир то, как она красива,
И понял: у Руси своя миссия.
В ней нарисованы художниками фрески —
Кроме божеств, на стенах там уместны,
Благодаря Ирининой харизме,
Сюжеты из семейной нашей жизни.
Нашли своё там место скоморохи
И сцены увлекательной охоты,
И полностью все члены из семьи
На стены храма там нанесены.
Софию я украсил серебром
И золотом, иконами потом.
И в ней библиотека моих книг,
А мудрость книг меняет дух и лик.
Хотел я Русь по мере просвещать,
Всем, кто захочет, книги дать читать.
Так, греческих и прочих мастеров
Переводить заставил с языков,
Переписать бесценных много книг.
Семнадцать лет я собираю их.
Я детям просвещение давал —
Им школы, чтоб учились, открывал.
Писать учили в них на бересте
И изучать писанья о Христе.
Боялась за детей своих семья
И отданных оплакивала зря.
Я заменял христианством без борьбы
Язычества последние черты.
Так, в Новгороде триста человек
Примером стали уж давно для всех.
Они, старшин и дьяконов сыны,
Читают остальным теперь псалмы».
Отречься от влиянья Византии
Хотелось уж давно, но не по силе.
В народе укрепляя православье,
Князь вспомнил, как потешил он тщеславье:
Как русича главой поставил он —
Митрополитом стал Иларион.
Вдруг начал вспоминать он сорок третий.
Могущество страны в тот год заметил —
Что вся страна находится в расцвете,
А православие у всех в авторитете.
Раздробленность Руси прекращена,
Роль лидера стране отведена.
С ней дружбой дорожат другие страны,
И князь меняет тоже свои планы.
Раз власть единая теперь ему дана,
Полуколонией считать себя нельзя —
Он запретил так думать Византии,
Пока ослаб заносчивый противник.
Предпринял он визит в Константинополь,
Встречал с почётом там его акрополь.
Награбленное выдал император,
Вернулись ценности священные обратно.
Христианский Запад это оценил
И за страною статус закрепил,
Назвав её «Великая держава», —
Вот Ярославу в чём хвала и слава,
А для страны – незыблемый престиж!
«Европа, соглашусь, ты в корень зришь!»
Тут захотелось князю распрямиться,
Величие ему своё не снится.
Всё ж первенство забрать у Византии