– Печку выруби!– со злостью рычу в сторону Серёги. Жарко стало. Взял бы её сейчас, на заднем. Но не хочу силой. Хочу чтобы она раскрылась и дарила наслаждение. Хочу, чтобы сама умоляла ее трахнуть.
– Катерина, перейдём сразу к делу.– Кладу руку на её коленку.
Щеку обжигает раскаленная пощёчина. Серёга немного притормозил, светит в зеркало охрневевшим ебалом.
– Остановите машину!– вопит девушка. Пульс в расширенных зрачках стучит. Дышит часто, испуганно.
– Дура,– выплевываю со злостью. Не припомню, когда девушки били меня по лицу. Злость глаза застилает чёрным покрывалом. Что она себе возомнила?!
– Машину останови! Ты оглох что ли?– поднявшись с места бьёт водителя по плечу.
Истеричка! Психопатка какая-то!
Серега профессионал. Едет дальше, не обращает внимание на внешние раздражители.
– Да сядь ты,– хватаю её за талию двумя руками, дергаю обратно на сиденье.– Угомонись!– рявкаю грубым басом.
Подействовало. Вжалась спиной в кресло, дрожит вся, но хоть больше не дергается.
– У меня к тебе деловое предложение.– Достаю из пачки сигарету, подкуриваю, открываю окно.
– Какое у вас, может быть ко мне деловое предложение?– язвительно кривляется. Пухлые сладкие губки надувает. Залипаю на них. Зажав фильтр губами крепко затягиваюсь. Отворачиваюсь выпустить дым в окно.
– Дело на три миллиона.– Голос немного сел от едкого дыма, хрипит и звучит крайне строго.
– Что нужно делать?– из девушки резко испарился страх. В шоколадных глазах вспыхнул огонь заинтересованности и самоотверженности. Да, милая, я знаю сколько тебе нужно. Нравится, как она на меня смотрит. Прямо в глаза, не стесняясь и не боясь. Так намного лучше.
– От тебя требуется самую малость,– отворачиваясь к окну сильно затягиваюсь. Стряхиваю пепел в пепельницу. – Провести со мной ночь.
Раскосые глаза округлились. Длинные ресницы касаются аккуратных бровей.
– Вам нужна сиделка?
Смешно. Губы сами собой расплываются в улыбке.
– Мне нужна любовница.
Молчание после моих слов. Не тороплю, пусть подумает. Уверен, девочка примет единственное верное решение. Не оставит же она собственную мать загибаться в тюрьме. Хотя… Я бы свою оставил. Я слышал от неё только унижения. Называла меня выродком, заячьим выкидышом, и постоянно сокрушалась над тем что не сделала аборт. Шутки по типу « Настюш, кот на диван нарыгал! А нет, это твой брат лежит» были неотъемлемой частью моей жизни. Я бы с удовольствием поквитался с женщиной которая меня родила, но она лишила меня этого удовольствия. Скончалась двадцать лет назад, от воспаления лёгких.