Гурский, скрытный и немногословный, приспособился к ситуации лучше, возможно, потому, что меньше рисковал. Он купил небольшой, готовый к проживанию дом в пригороде, а прочие деньги бережливо откладывал, но и он увяз в махинациях очень плотно, и, как бы ни пытался заметать за собой следы, выявить его участие можно было достаточно просто.
***
В один из ничем не отличавшихся от других дней Ремин проснулся и не обнаружил дома ни жены, ни дочери, лишь записку на чисто убранном кухонном столе. Кристина писала, что больше не в силах выносить такой жизни. Странно, но тогда Ремин почувствовал облегчение. Ситуация сдвинулась с мёртвой точки, он тоже устал от той чёрной дыры, в которую превратилась его жизнь.
Тем же утром, уже в офисе, в его кабинет зашёл Крылов. Ремин плохо его знал, хотя Крылов работал достаточно долго, их разговоры не заходили дальше приветствий и трёпа в курилке. Крылов начал сразу, без обиняков заявив Ремину, что знает о его махинациях, и даёт три дня на то, чтобы вернуть деньги. Говорил он спокойно, размеренно, создавалось впечатление, что речь он заучил наизусть и несколько раз репетировал. Ремин подумал, а что мешало Крылову заявить обо всём прямо сейчас, не давая никаких трёх дней на исправление ситуации. Было ли дело в корпоративной солидарности или мнимой симпатии, которую Крылов мог испытывать к Ремину, но этим временем стоило распорядиться с умом. Ремин вышел из кабинета, чувствуя, что именно такой встряски ему не хватало, тело налилось силой и от вялости, которая одолевала его последние месяцы, не осталось и следа. Приёмная была пуста, Ремин подошёл к телефону и позвонил Гурскому.