В ее голосе не слышалось никаких сомнений, он был твердым, несгибаемым, как будто внутри самого этого звука прятался прочный стальной стержень, но глаза выдавали ее. Они стали влажными, так словно набравшийся дождь настолько переполнил ее, что стал выливаться наружу.
Она отвернулась.
– Если полюбил, попробуй понять, как это для меня важно.
И я попробовал.
Попробовал понять, но у меня ничего не вышло. Ей двадцать три, мне тридцать два, но почему-то именно сейчас я чувствовал себя рядом с ней ребенком.
Она сняла с крючка короткую вязаную кофту с капюшоном и подошла к двери.
– Федь, я пойду.
Я поднял на нее рассеянный взгляд.
– Куда?.. В свой домик?
– Нет. Мне надо в город, – ответила она и предвосхищая вопрос об ушедших электричках добавила, – не переживай, доберусь на попутке.
– Но мы хотели остаться здесь. Вместе! – возразил я.
– Наверное, не стоит. Все это заходит уже слишком далеко.
Мы оба собирались в город сегодня, но опоздали на вечернюю электричку и решили уехать на утренней.
Я не стал спорить, просто глянул в окно, за которым уже совсем стемнело и затихло и поднялся на ноги.
– Постой. Я тебя провожу.
***
Мы были соседями по даче, но до этого лета я видел ее всего раза два и совсем не обращал внимания. Она, напротив, знала про меня многое и находилась в курсе моей почти семейной жизни. Говорят, женщины более наблюдательны и, наверное, это правда.
Этим летом Люся надолго уехала к родителям, а я провел на дачу интернет и из душной двухкомнатной квартиры перебрался на свежий воздух. Я думал, что это поможет мне сосредоточиться на монографии и в то же время отдохнуть, но я ошибался. Работа шла тяжело, а насчет отдыха… Могу сказать, что тот отпуск запомнился как отличное время, которое в последующие шесть лет не принесло мне ничего кроме душевных страданий.
В первый же день моего временного переезда ко мне пришла Саша, чтобы попросить спички.
– У нас их с прошлого года оставалось полно, но все отсырели, и я не могу вскипятить чай, – скромно сказала она.
Я глянул на ее хорошенькое личико и улыбнулся.
– Спичек нет, только зажигалка.
Она покраснела.
– Спасибо. А бумаги у вас не найдется? У нас много старых газет, но…
Я засмеялся.
– Отсырели?
Она кивнула и покраснела еще сильней.
Я наколол ей щепок, развел огонь и принес воды из ручья, но уходить к себе не хотелось. Мне предстояла длительная уборка в доме после зимнего запустения – веселого в этом мало.