– Эллис Митчел? – раздаётся мужской голос.
Я вздрагиваю и поднимаю голову. На пороге кабинета стоит врач – мужчина лет сорока, подтянутый, с доброжелательной улыбкой.
– Да, это я.
– Проходите.
Я встаю и следую за ним, чувствуя, как с каждым шагом напряжение внутри становится сильнее. Внутри всё стерильно и безлико – типичный врачебный кабинет. Светлые стены, тихий гул кондиционера. Стол с идеально расставленными папками и ноутбуком, рядом высокий стеллаж, заполненный медицинскими справочниками в однотонных переплётах. У окна стоит кушетка, застеленная одноразовой простынёй. Я машинально оглядываюсь, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом, но здесь всё кажется холодным и отстранённым. Эта обстановка давит, вызывая неприятное ощущение, будто я не пациент, а объект для изучения.
Доктор жестом указывает мне на стул напротив своего стола. Я сажусь, чувствуя, как пластиковое сиденье неприятно холодит сквозь ткань брюк. Спина напряжена, пальцы нервно сжимают край рукава. Я не знаю, что скажу, с чего начну, и этот момент тишины перед началом разговора кажется особенно гнетущим.
– Итак, мисс Митчел, – врач садится напротив, складывая ладони перед собой, – чем могу помочь?
Я открываю рот, но на секунду зависаю. Что именно сказать?
«Доктор, я не помню, как мой телефон оказался в холодильнике.»
«Доктор, мне кажется, что вещи в квартире двигаются сами по себе.»
«Доктор, я подслушивала, как мой сосед занимается сексом со своей девушкой, и сама не знаю, зачем.»
Я сглатываю.
– В последнее время я… странно себя чувствую, – единственное, что могу сказать.
– Можете описать подробнее?
– Усталость. Постоянная. Я даже после выходного чувствую себя выжатой. И ещё… у меня проблемы с памятью.
Врач внимательно смотрит на меня.
– Какие именно?
Я нервно сцепляю пальцы, чувствуя, как ладони покрываются липким потом. В голове хаос, мысли путаются, сталкиваются друг с другом, но главная из них звенит, словно сигнал тревоги: не говори. Если скажешь вслух, это станет реальным.
Я понимаю, что он врач, что его работа – слушать и разбираться в таких вещах. Но страх сковывает меня. Грудь сжимает тягучее, неприятное ощущение, как будто я стою на краю чего-то пугающего, и один шаг вперёд обрушит всю привычную картину мира. Признаться – значит признать перед самой собой, что со мной происходит что-то ненормальное. Что это не усталость, не стресс, не просто плохие дни, которые пройдут сами собой. Это нечто большее. Что-то, с чем я уже не справляюсь. Я кусаю губу и опускаю взгляд на свои руки. Они дрожат. Может, он тоже это заметил?