Народ нехотя похватал свои рохли и отправился в аллеи.
Понятно, что Раис никаких наркотиков не принимал. Тест оказался отрицательным, как Жора ни пытался накопать хоть что-то.
Смена заканчивалась. В голове у Романа уже били колотушками по вискам маленькие человечки в ватных одеждах. К воротам стали подъезжать грузовички, развозившие химию по московским адресам.
– Вот этого внутрь не пускаем, – сообщил Леха, – он меня зимой подставил. Я ему ремень ГРМ помог подтянуть, а он, собака, сказал начальству, что опоздал с развозкой из-за меня. Так что его к третьим воротам.
К восьми появился Серега, дневная смена грузчиков, несколько десятков девушек и юношей, которые занимались логистикой.
Шеф устроил совещание, где раздал ума всем провинившимся, удостоил Раиса публичному стриптизу. Говорил он спокойно, но потом срывался на повизгивание, превращаясь в толстую бабу, машущую руками.
Наконец Волконский сел в машину, с трудом понимая, как он доедет до дома. Подумал, заглушил мотор и перебрался на заднее сиденье, где лежала плюшевая собака, которую его дети давным-давно прозвали Рауди.
Рома сбросил обувь, устроился поудобнее и захрапел прямо на стоянке у «Делового вектора».
Смены тянулись одна за одной. Роман быстро освоил тонкости пикинга, разобрался в структуре наборных листов и всей так называемой адресной системе хранения. Старался пробовать себя во всем – хватал рулон стрейч-пленки и со всеми мотал грузы, потому что здесь это делалось без специальных машин. Потел, старался не упасть от головокружения на пол. Рулон жег руки даже через перчатки. Хвост пленки, как ты его ни втыкай в щель между досками и ножкой палеты, всегда норовил выскочить. Голова кружилась, как ни меняй движение то по часовой, то против часовой стрелки. Рома помогал загружать и разгружать коробки из фур, бодро закрывал гаражную дверь с расчетом, чтобы докшелтер касался пола и не было сквозняка. В кармане у него всегда была горсть леденцов. Он угощал мальчишек лакомством и быстро выучил каждого по имени, знал их биографии. Чувствовал, что к нему начинают относится с уважением.
Роман всегда рассказывал своим детям: уважение – это когда не перебивают, если вы говорите тихо. Добейтесь, чтобы слышали даже ваш шепот.
Волконский сам ходил с ручной рохлей, даже не пытаясь заглянуть в аккумуляторную, чтобы попробовать облегчить свой труд электрической телегой. Ближе к часу они с Антоном начинали проверку московских палет, скрупулезно, методично сверяя товар с наборными листами. Затем шли в питерскую аллею, оборачивали некоторые палеты скотчем с надписью «документы», или «хрупкий груз», или «сборный груз». Проверяли каждую коробку, хотя за ними это делали другие ребята – Ванька да Серега. Оба худые, будто только что освобожденные из Бухенвальда.