– Девушка, место не уступите?
Мила поднимает голову. Старик стоит, сгорбившись, от него пахнет старым пальто и дешевыми сигаретами.
– Конечно, – улыбается Мила и вскакивает с сиденья.
Старик садится и смотрит на нее с одобрением, но Мила этого не замечает. Она вцепляется левой рукой в поручень и вперивается в экран. Пора включить эмоции. Бабушка умерла в июне. Сердечный приступ во сне. Доктор сказал, что она ничего не почувствовала. Мы похоронили ее на кладбище за деревней. Я раньше никогда не видела, чтобы папа плакал. В город мы не вернулись, потому что нужно было оформить какие-то документы на дом. Остались вчетвером – я, мама, папа и Василий. Пес как будто не заметил смерти хозяйки. Все также бродил незнамо где, все также не слушался. Только вот есть стал раза в два больше – приходишь, тарелка чистая, пес рядом скулит, а ведь кормили буквально час назад!
Троллейбус встряхивает. Телефон выскальзывает из рук и летит вниз. Из кабины раздается смачный матерок водителя. «Наверное, рога соскочили», мелькает в голове у Милы, но она уже со страхом тянется к мобильнику, лежащему экраном вниз. Только бы стекло не раскололось.
– Держите, – молодой человек, стоящий рядом, успевает подобрать телефон раньше нее. – Повезло вам, не разбился. А то сейчас такие телефоны делают…
– Спасибо, – кивает Мила и возвращается к тексту. Парень смотрит на нее с интересом, но она слишком увлечена историей. Он пожимает плечами и возвращается к своей книге. Мила была бы и не прочь поболтать с ним, познакомиться, но сейчас приближается кульминация. В августе папа пришел ко мне и сказал: «Ксюша, мы уезжаем. Думаю, ты понимаешь, что взять Василия с собой мы не сможем. С ним куча мороки, да еще и жрет за троих… И по бабе Наде он совсем не скучает – сама же видишь, ведет себя также, как и обычно. Мы вернемся в город и его усыпим». Я поняла, что спорить с папой бесполезно, и попросила его только об одном – сходить вместе на кладбище и дать Василию последний раз попрощаться с бабой Надей. Папа понял, что отказать мне в этом было бы совсем жестоко, и согласился. Мы пошли на кладбище вечером. Когда приблизились к могиле, почувствовали знакомый запах. «Что это?» – начал папа, но тут же осекся. Перед могилой лежала горка высохших объедков, а на самом верху – тот кусок мяса, который папа дал Василию сегодня утром. «Папа, он же каждый день таскал часть своей еды бабе Наде», – воскликнула я. – «Наверное, он так благодарил ее за то, что она заботилась о нем все эти годы. Мы ни разу не приходили к могиле за все время, а Василий каждый день сюда прибегал, чтобы отдать ей то немногое, что у него было!»