«Легко сказать, да трудно сделать, – ворчал Олег по дороге домой. – Ты, как хочешь, а я к этому „психуятору“ больше не ходок. Лучше бы подсказал, где денег по-крупному заработать. Я уже голову сломал, у кого еще можно перехватить до зарплаты, чтобы рассчитаться с массажистами-колдунами-травниками. Мы всем должны. Придется моцик продать».
Через несколько месяцев финансовый вопрос встал перед Котельниковыми уже настолько остро, что впору было идти на паперть, и глава семьи решил отправиться на заработки. Двоюродный дядька позвал его в Архангельскую область, к себе, на горно-обогатительный комбинат. И не абы куда, а на разработку месторождений алмазов.
Ольга – в плач:
– Ты что, оставишь меня одну со слепым ребенком на руках? Я не справлюсь! Ты же знаешь: мама мне не помощница – ей не на кого оставить парализованного отца и домашнюю живность.
– Прекрати паниковать! Все ты справишься, – стукнул Олег кулаком по столу. – Там водителю карьерного самосвала платят вдвое больше, чем здесь. Вдвое! Кроме того, на комбинате широко распространены компенсации, надбавки и премии. А потом, я же буду приезжать: три месяца работы – один месяц отпуска. Как капитан дальнего плавания. Я больше нигде столько не заработаю, просто нигде!
Крыть Ольге было нечем. Им и раньше, без сына, при двух зарплатах, денег не особо хватало – съемная квартира, мебель и мотоцикл – в рассрочке, а уж теперь-то…
Олег улетел на вахту. Ольга осталась одна с восьмимесячным Ванюшкой. Ей было очень страшно, ведь если с сыном что-то случится, она даже не знает, к кому ей обратиться – не маме же в Белоруссию телеграмму давать. К тому же, Котельникова понятия не имела, как воспитывать незрячего ребенка. Шел 1983 год – в Проскуринске не было ни специализированных заведений по данному профилю, ни филиала Всероссийского общества слепых. Оставалось действовать методом проб и ошибок.
Ольга все время находилась рядом с сыном, не оставляя его ни на минуту. Спала с ним в одной постели, причем, всегда лицом к нему. Женщина панически боялась, что младенец перестанет дышать, неловко перевернется или скатится с кровати. По совету патронажной сестры она с самого начала не пеленала Ваню, оставляя его ручки свободными для того, чтобы он мог ими «изучать» окружающую его обстановку. Потом перестала пеленать и ножки. Вот и боялась, что однажды он переползет через барьер из подушек и ухнется на пол. Боялась она напрасно: попыток нарушить границы сын не предпринимал. И это пугало еще больше.