Максим изнывал от нетерпения. Он чувствовал, что рожден для этого! Когда мир будет готов увидеть его шедевры, все поймут, что Макс гений. Все, кто считал его посредственностью, заткнутся! А главное заткнется его отец, который никогда не верил в сына. Все бил его и орал, что фотограф – не профессия, что надо идти на завод, а не становиться позором семьи. Он им всем покажет, что такое искусство! Они все поймут, как ошибались!
Опоить Ивана снотворным оказалось просто. Сработал стандартный метод соблазнительниц из фильмов – алкоголь и клофелин. Все гениальное – просто. Потом Максим разблокировал телефон своей модели, нашел приложение каршеринга, выбрал машину поблизости, подогнал ко входу в студию. В это время в здании никого не было, поэтому попасться Максим не боялся. Он тащил мужчину к машине и все думал, как удачно вышло, что он видел, как Иван уезжал на каршеринге с показа. Звезды помогают ему. Все складывается идеально. Сама Вселенная хочет, чтобы он творил!
Уложив мужчину на заднее сидение, он вернулся за скамьей. Пришлось складывать ее по частям, потому что целиком она не влезла. Что ж, для этого люди и придумали шуруповерты… Макс ехал к одному из домов, которые приготовили под снос по реновации. Люди все еще вывозили оттуда вещи, так что машина никого не удивит. Но вот шанс наткнуться на кого-то ночью – минимальный. Макс провел тут две ночи. Совершенно безопасно.
Для своего шедевра он присмотрел квартиру на втором этаже, она была не заперта, и зал в ней уже опустел – как чистый холст. Идеально!
Тащить взрослого мужчину вверх по лестнице оказалось куда сложнее, чем вниз. Лифта в доме, естественно, не было, а даже, если бы был, он бы уже не работал. Скамью Максим еле донес. Потом еще пришлось спускаться за лебедкой и тканями, а также за клеенкой.
Он как раз успел связать руки Ивана кабельной стяжкой, двумя на всякий случай, срезать с него одежду, установить скамью, разложить красную ткань, обернуть бедра своей модели белым полотном и затащить его на скамью, когда мужчина очнулся. Голова его свешивалась вниз со скамьи, что вместе с остаточным действием снотворного замедляло мыслительный процесс. Иван не понимал, что происходит, не мог пошевелить руками. Голова раскалывалась, а кляп, который ему запихнули в рот, когда он уже очнулся, мешал дышать.