Она провела языком по губам и взяла блокнот со стола. В голове уже выстраивался план: встретиться с архивариусом, осмотреть плёнки, поговорить с теми, кто их нашёл. Она не могла оставить это без внимания.
– Ты сейчас на месте? – спросила она.
– Да. Так что поторопись.
Через двадцать минут Селена уже входила в старое здание городской библиотеки. Высокие книжные полки отбрасывали длинные тени. Помещение архива находилось в дальнем крыле библиотеки, где тусклый свет ламп едва разгонял полумрак. Ряды металлических шкафов с пожелтевшими карточками и груды потрёпанных папок создавали ощущение, что время здесь застыло. В воздухе висел запах бумаги, пыли и высохших чернил, а где-то в глубине помещения тихо тикали круглые настенные часы. В одном из тихих архивных кабинетов её ждал сам Виктор – мужчина лет сорока пяти с сутулыми плечами, круглым лицом и большими очками, которые постоянно сползали на переносицу. Его движения были неторопливыми, голос звучал чуть устало. Виктор давно привык к монотонности своей работы и не ожидал ничего интересного от жизни.
На столе перед ним стояла та самая коробка, слегка повреждённая временем. Внутри лежали кассеты, пожелтевшие бумаги и кое-что ещё, что сразу привлекло внимание журналистки – старый кассетный магнитофон, явно из прошлого века. На кассетоприёмнике виднелась царапина, а провод был слегка перекручен.
Она села напротив, провела пальцами по крышке коробки и посмотрела на архивариуса.
– Давай посмотрим, что у нас тут. – Тихо сказала она, чувствуя, что с этой находки начинается что-то большее, чем просто очередная статья.
Виктор откинулся на спинку старого, поскрипывающего стула, сложил руки на груди и посмотрел на Селену поверх очков.
– На плёнках записаны голоса, – сказал он негромко, будто опасался, что за стенами кто-то подслушивает. – Пока никто не знает, кому они принадлежат.
Селена нахмурилась. Незнакомые голоса, оставленные в заброшенном доме, где, по слухам, годами пропадали люди… Это пахло тайной, настоящей, неразгаданной, и от этого у неё внутри всё сжалось от предвкушения.
– И ты их слышал? – так же вполголоса спросила она, внимательно следя за выражением его лица.
Вместо ответа архивариус молча наклонился, вытащил одну из кассет из коробки и повертел её в пальцах. Старая, темная лента, края которой слегка деформировались от времени. Он поколебался, будто раздумывая, стоит ли вообще включать запись, но потом всё же вставил кассету в магнитофон.